Неспособность любить
Шрифт:
– А космос? – спорила Лиза. – Происхождение Вселенной?
– Тоже занятно, – соглашался будущий муж. – Но человек интереснее. Происхождение Вселенной человечество когда-нибудь объяснит, а себя едва ли. Человек сложнее Вселенной.
Саша тогда казался ей ужасно умным. Впрочем, он всегда казался ей ужасно умным. Еще он был самым честным, самым добрым и самым надежным, и сейчас ей было жалко и стыдно, что она портила свое счастье ревностью.
Саша не давал ей никаких поводов для ревности, и в глубине души Лиза знала, что
Незаметно Лиза задремала, не зная, что бесконечная череда грядущих дней, о которых ей даже думать было страшно, может оказаться совсем не такой бесконечной. Лиза была опасна убийце, и убийца об этом не забывал.
25 февраля, суббота
Нику разбудила свекровь.
– Ника, – заговорила Елена Сергеевна. Ника резко села в постели, звонка от свекрови она не ждала и отчего-то испугалась. – Лиза вчера на похоронах платок забыла. Выронила на панихиде, а уехала-то она сразу, на поминки не осталась. Платок у меня, ты не можешь ей передать?
– Какой платок? – не поняла Ника.
– Пуховый. Передашь, Ника?
– Передам, конечно.
Какие-то разговоры насчет потерянного платка Ника вчера слышала. Данила спрашивал, кто его потерял. «Мог бы и сам съездить к Лизе», – зло подумала Ника. Данила с Лизой отлично знакомы. Впрочем, ей сразу стало стыдно и очень жалко свекровь, которая использовала любой повод, чтобы позвонить Нике.
– И еще… Кирюша квартиру снимал. Нужно оттуда все забрать. Месяц кончается, к марту жилье надо освободить. Поможешь?
– Конечно.
– Приезжай. Я тебе платок дам и ключ.
Ника нащупала ногой тапочки, поплелась в ванную. Квартиру родители ей купили, когда Кирилл ее бросил. Разменяли свою трехкомнатную на две однушки. До этого Ника с Кириллом квартиру снимали. Мама очень переживала, пыталась и тогда совершить какой-то обмен, но не успела. И слава богу. Теперь Ника понимала бывшего мужа гораздо лучше и поостереглась бы доверить ему собственную недвижимость. Впрочем, не исключено, что в ней просто говорит ревность брошенной женщины.
До дома свекрови ехать было далеко, новое жилье Ники располагалось почти у МКАД. На улице сильно потеплело, эта зима отличалась резкими перепадами температур. По дороге к метро Ника осторожно обходила лужи, уставившись себе под ноги.
Кирилл бросил ее в такой же слякотный день. Странно, но у нее тогда не было никаких дурных предчувствий. Она готовила ему ужин и радовалась, что мясо получилось замечательное, когда в двери заворочался ключ.
– Кирюша! – выбежала к мужу Ника. – Кирюшка, как я соскучилась!
– Мне надо с тобой поговорить, Ника. – Он хмурился и старательно отводил глаза. А потом посмотрел с жалостью.
То есть тогда Ника еще не понимала, что он смотрит
– Говори, – засмеялась она. – Только быстро, ужин остынет.
Кирилл повесил куртку, переобулся.
– Послушай. – Он осторожно обошел жену, встал у окна в комнате, уставившись в темноту ночного города. – Наш брак не получился. Нам надо расстаться.
– Что? – не поняла Ника.
Действительно не поняла. Еще утром Кирилл целовал ее на прощание, а до этого ночью им было по-настоящему хорошо, она и теперь в этом не сомневалась.
– Кончай, Ника! – Он начал злиться. Ему хотелось поскорее все разрешить. – Не строй из себя дуру!
Самым стыдным было то, что она долго не могла поверить в происходящее. Она плакала и смотрела на него непонимающими глазами.
– Но… как же так… Кирюша… – повторяла Ника, пока не догадалась спросить: – У тебя… другая?
– Да! – заорал он. – У меня другая! У меня другая женщина, и я хочу остаться один!
Он вызвал ей такси и так и стоял у окна, пока она одевалась. Хорошо, что хоть не вытолкал за дверь. Или, наоборот, плохо? Может быть, тогда она не мечтала, чтобы он вернулся.
Во дворе свекрови что-то изменилось, только Ника не поняла, что именно. То ли подросли деревья, то ли расширили детскую площадку. Впрочем, деревья и раньше были большими.
Ника приезжала сюда с Кириллом пару раз в год, на большие семейные праздники. Если честно, ездить к свекрови она не любила и чувствовала себя в гостях неуютно. Елена Сергеевна здоровалась с Никой ласково, целовала и сразу переставала сноху замечать. Ника улыбалась, когда нужно было улыбнуться, кивала, когда следовало поддакнуть, и с облегчением уходила отсюда на следующие полгода.
Кода подъезда она, конечно, не помнила, вошла вместе с мальчиком-подростком, поднялась на второй этаж пешком, позвонила в дверь.
– Кто? – спросила из-за двери свекровь.
Вообще-то, в двери был глазок, она не могла не видеть Нику.
– Я, – глупо объяснила Ника. – Я, Елена Сергеевна.
Зашуршали замки, свекровь посторонилась.
– Проходи.
Ника замялась, не зная, стоит ли раздеваться, расстегнула куртку и прошла вслед за хозяйкой в комнату.
В дверь заглянул свекровин друг, покивал Нике – поздоровался, ласково обратился к Елене Сергеевне:
– Лекарства прими, Леночка.
– Потом, – отмахнулась свекровь.
Мужчина исчез. За Елену Сергеевну можно было порадоваться, в голосе мужчины слышалась настоящая забота. Нике тут же стало стыдно за такие мысли, женщина только что потеряла единственного сына.
– Вот. – Елена Сергеевна протянула Нике деревенский пуховый платок. – Передай Лизе.
– А это точно Лизин? – спросила Ника, убирая платок в сумку.
– Кто-то сказал, что она потеряла. Она же единственная уехала, не осталась на поминки. У всех оставшихся Данила спрашивал.