Неспящие. Кровавый след
Шрифт:
– Но вам хотелось бы этого?
– Да какое теперь это имеет значение?! – выкрикнула Нина. – Игнат мертв! Мертв по вашей вине! А ведь он просто защищал меня!
По ее лицу потекли крупные слезы.
Дверь в допросную отворилась, надсадно скрипя. Нина сидела к ней спиной и не могла видеть то, что увидели оба священника. Они почему-то разом замолчали, при этом побелев лицом, словно мел. Нижняя челюсть дознавателя мелко дрожала, заставляя куцую бороденку подпрыгивать в такт. Отец Никодим же принялся неистово креститься, повторяя одно единственное слово:
– Свят, свят, свят…
Не понимая причины такого поведения священников, девушка обернулась и тоже замерла с открытым ртом, не веря собственным глазам.
На пороге допросной, широко улыбаясь, стоял совершенно голый Игнат. Заметив на столе свои вещи, он не спеша прошел в комнату и радостно сообщил:
– Вот они, мои вещички!
Затем провел беглый осмотр, поднял глаза на дознавателя и сурово вопросил:
– Куда трусы дели?
Тот, жалобно пискнув, провалился в глубокий обморок, тихонько сползая под стол. Более стойкий отец Никодим отступил к стене, не переставая осенять себя крестным знамением.
– На кой вам мои трусы сдались? На сувениры разобрали что ли?! – уже ни к кому конкретно не обращаясь, произнес Шрам. И не дожидаясь ответа, принялся натягивать видавшие виды джинсы, опираясь пятой точкой на край стола. Так получилось, что он оказался напротив сидящей на стуле девушки, взгляд которой потихоньку становился осмысленным и опускался все ниже. Сообразив, куда она смотрит, Шрам щелкнул пальцами, привлекая её внимание к своей верхней части тела и весело произнес:
– Не смотри,… вдруг отвалится!
Резкий звук сбросил наваждение, и девушка, вздрогнув, отвела взгляд.
– Ты как, в порядке? – спокойно спросил Игнат, совладав, наконец, с джинсами.
Сил говорить Нина в себе уже не нашла, она смогла лишь коротко кивнуть, прежде чем потерять сознание.
Глава 4. Проблемы большие… и ОЧЕНЬ большие
Гатчинское УВД
14 ноября 2000 г. 11:00
Майор Кривозуб ходил по своему кабинету, не находя себе места. Он до сих пор не мог поверить в произошедшее.
Утром дежурный принес ему отчет за прошедшую ночь. В документах помимо бытовых происшествий, ограбления ночного магазина и двух квартирных краж, фигурировали два выделяющихся преступления.
Во-первых, маньяк совершил очередное убийство. Тело новой жертвы было обнаружено в центре жилого массива во дворе, на детской площадке. В этот раз это был пятнадцатилетний подросток, живший неподалеку. Парень уже несколько раз привлекался за хулиганство и в принципе был потерянным человеком, но то, что сделал с ним маньяк, нельзя было назвать актом возмездия даже с большой натяжкой. Изувер буквально вплел несчастного в железную лесенку, сломав его позвоночник в трех местах. На лбу жертвы он вырезал слово «Шаман». Фотографии, вложенные в папку, давали четкую картину преступления.
Во-вторых, в парке был обнаружен обезглавленный и сильно обгоревший труп мужчины. По заключению судмедэксперта в убитого несколько раз стреляли из пистолета, после чего отрубили голову, облили горючей смесью и подожгли.
Оба преступления не давали майору покоя. Совершены они были в разных местах, но в одно и то же время. Олег Михайлович небезосновательно опасался появления подражателей. К тому же во втором случае имелись доводы, что нападавших было несколько, а это уже грозило серьезными последствиями.
Подойдя к столу, майор налил из графина полный стакан воды, залпом выпил его и нажал на кнопку вызова на пульте связи.
– Новиков, вызови мне начальников отделов.
Временная штаб-квартира Неспящих стражей
14 ноября 2000 г. 12:00
Запал развалился на диване, положив руки за голову и наблюдая за Горыном.
Неспящие снимали все три квартиры на верхнем этаже старенькой панельной пятиэтажки. Благодаря телепатическим способностям Крота, хозяева квартир сдали жилье за минимальную цену и не должны были беспокоить их по поводу оплаты еще месяца два. Таким образом, в распоряжении стражей оказались ключи от двух «двушек» и одной однокомнатной квартиры. Шаман и Крот поселились в одной, Горын решил жить вместе с Запалом, а Шрам, любивший в последнее время уединение, поселился в «однушке».
Семен не спеша водил по лезвию секиры точильным камнем, делая и без того острое, как бритва, лезвие еще смертоноснее. Звук точила его успокаивал, а вот Запала, наоборот, раздражал.
– Гор, ну может, хватит уже?! – не выдержав, спросил Вовка, оторвав затылок от подушки. – Твоим топором и так уже бриться можно!
Положив камень на стол, Горын склонил бритую голову к самому лезвию, словно прислушиваясь, и пальцем проверил остроту широкого полумесяца.
– Еще не совсем – ответил он, вновь беря в руки точило.
Услышав возобновившийся скрежет, Запал отвернулся лицом к стене и накрыл голову подушкой. Но даже эта преграда не могла защитить его уши от ненавистного звука.
– Да ты, что, издеваешься?! – выкрикнул Вовка, и размаху запустил в друга подушкой. Тот инстинктивно прикрылся топором, и вся комната оказалась засыпана перьями.
– Сегодня твоя очередь убирать в квартире – лаконично заметил Семен, выплевывая перья, попавшие в рот.
– Что-о-о?! – Запал вскочил с дивана и вперил в друга гневный взгляд. – Как это моя?!
Семен аккуратно поставил топор в угол и, внимательно поглядев на товарища, отряхнулся.
– Вчера убирал я – невозмутимо заметил он, поднимаясь со стула, на котором сидел.
Оценив широту Горыновых плеч, Запал отступил.
– Ладно, подмету. Сгоняй в магазин, а то есть охота.
– Что купить? – поинтересовался друг, направляясь в прихожую.
– Мяса хочу! – буркнул Запал, приступая к уборке. Он услышал, как закрылась дверь за ушедшим Семеном, и принялся сметать перья с подоконника.