Неспящие. Кровавый след
Шрифт:
– Куда теперь, товарищ майор? – спросил он.
– Давай в отдел, сдаётся мне, нас там уже ждут.
В машине Одинцов долго не решался задать мучивший его вопрос. Видя, в каком настроении пребывает начальник, сержант боялся лишний раз открыть рот. Но в итоге любопытство взяло верх над страхом, и водитель решил начать разговор:
– Товарищ майор…
– Чего тебе?! – Кривозуб отвечал неохотно, но уже без злобы в голосе. Заметив это, Одинцов продолжил:
– А что теперь будет?
– Да ничего не будет. Это дело ведёт прокуратура, так что нам и
– Ну, понимаете, пока вы были в яме, я успел со строителями поговорить, и…
Закончить Одинцов не успел, майор резко перебил его:
– Останови здесь, пойдем кофе выпьем! Там и поговорим.
– А как же отдел?
– Подождут.
Скрипнув тормозами, машина остановилась напротив небольшого кафе с красивым названием «Летний сад». Милиционеры зашли внутрь и, взяв по чашке чёрного кофе, расположились за одним из столиков, покрытых белоснежной скатертью.
День ещё только начинался, поэтому в кафе было практически пусто, лишь у барной стойки молодой парень пытался познакомиться с симпатичной официанткой. Девушка строила глазки молодому человеку и неловко улыбалась. Одинцов пил кофе, наблюдая за действиями парня и любуясь ножками официантки. От этого занятия его оторвал майор Кривозуб.
– Так что тебе удалось узнать от строителей?
Сержант поспешно поставил чашечку на блюдце и ответил:
– Таджики эти не спали где-то до полуночи,… что-то там доделывали. А после двенадцати они забрались в свой вагончик и легли спать…
– Одинцов,… ты надо мной издеваешься? – как-то уж очень спокойно спросил майор. – Они что, все дружно спали и ничего не слышали и не видели?!
– Вот здесь-то и начинается самое интересное: один из них ночью, около трёх, выходил на улицу по нужде. Он-то и видел…
– Что видел?! – Кривозуб даже подался вперёд.
– Дальше таджик понёс какой-то бред про «Шайтана с когтями», гулявшего по пустырю. – Одинцов сделал паузу. – Я вот что думаю: может этот «Шайтан с когтями» и есть наш маньяк?
– Молодец, Одинцов! – Кривозуб улыбнулся. – Помог следствию! Почему ты в следователи не пошёл, не понимаю?
– В следующем году поступать буду, Олег Михайлович! – видя расслабленного начальника, сержант рискнул обратиться к нему по имени-отчеству. – А вы его искать не собираетесь?
– Ты же слышал, – вздохнул Кривозуб – это дело ведёт прокуратура. Нам только «бытовуха» достаётся.
– Товарищ майор, я ведь вас знаю не первый год…
– Может, и займусь,… но не в ущерб работе.
– Возьмите меня к себе в напарники, это ж, какая практика! – глаза Одинцова восторженно загорелись. – Мы этого маньяка…
– А ну, тихо! Разошёлся, Шерлок Холмс! Поживём, увидим. Ты кофе допил?
– Да.
– Тогда поехали, меня в отделе ждут.
5 дней спустя
28 октября 2000 г. 22:30
Майор Кривозуб сидел в своём кабинете. Помимо двух столов, поставленных буквой «Т», в помещении было шесть стульев, у стены стоял небольшой диван, а в углу помещался сейф с облупившейся от времени краской. Над диваном висела карта района, на ней красными флажками были отмечены места, где были обнаружены жертвы «Гатчинского мясника» – так окрестила маньяка бульварная пресса. На его счету было уже восемь жертв все – подростки в возрасте до восемнадцати лет. Убийца долго пытал свои жертвы, прежде чем убить их, орудуя каким-то странным ножом, изогнутым, словно коготь хищной птицы. На груди несчастных подонок оставлял странные послания: «Горын», «Крот», «Запал», «Шаман».
Правда, у других жертв надписей не было, их объединяла с остальными лишь крайняя жестокость, с которой они были лишены жизни. Такие тела обычно находили по одному в месяц и всегда в городском парке.
«Гатчинский мясник» орудовал уже пять месяцев, однако в последнюю неделю, словно с цепи сорвался! Четыре трупа за четыре дня – это было крайне серьезно! Но хуже всего было то, что преступник словно испарялся с мест преступлений – оперативные группы ровным счетом ничего не находили, свидетелей не было, а служебные собаки, с помощью которых пытались отыскать след, только скулили и наотрез отказывались куда-либо вести людей. Создавалось впечатление, что животные были сильно напуганы.
Показания таджика-нелегала о «Шайтане с когтями» к официальному делу добавлены не были, об этом майор узнал от знакомого следователя прокуратуры. Правда в руке одной из жертв нашли клок собачьей шерсти, но ведь не собака же всех их убивала?
Дело «Гатчинского мясника» переросло у Кривозуба из служебного интереса в личный после того, как однажды утром было обнаружено изуродованное тело сержанта Одинцова. Он стал девятой жертвой маньяка. Майору не давала покоя мысль, что мог делать сержант той ночью в промышленной зоне. Его тело нашли распятым на воротах одного из пустых складов. Запястья и голени были пробиты огромными гвоздями, а по всему телу шли глубокие порезы. На груди убитого была надпись: «Шрам», а на спине еще одна – «Неспящие».
Вечером накануне смерти Одинцов позвонил майору и сказал, что нашёл зацепку, но ему нужно всё проверить. А утром его нашли мертвым.
Просидев до полуночи над папкой с делом «Гатчинского мясника», майор решил сделать себе кофе. Спать Кривозубу не хотелось, он вообще стал плохо спать в последние четыре месяца, а до конца дежурства оставалось ещё целых восемь часов.
Майор включил электрический чайник и полез в стол за кружкой, когда услышал голос дежурного из коридора.
– Куда прёшь?! – громко спросил тот у кого-то. – Я тебя сейчас…
На этом фраза оборвалась и в коридоре началась какая-то подозрительная возня. Решив разобраться, в чём дело Кривозуб покинул кабинет.
Подойдя к дежурке, он увидел двух молодых людей в чёрных плащах. Одному на вид было лет семнадцать-восемнадцать, его неровно подстриженные волосы были абсолютно седые, а от середины лба через правую бровь к скуле тянулся узкий шрам. Второму было не больше шестнадцати, у него было худоватое лицо, коротко стриженные по-спортивному волосы, а нос слегка свёрнут влево.