Нестрашные сны
Шрифт:
— Ир, — сказал Келдыш устало.
— Что — «Ир»? — коротко хохотнув, спросила та. — А я-то все в твое положение вхожу! То ты занят, то ты болен, то в «ночной»… А я, оказывается, просто для тебя старовата стала. Ты же у нас на малолеток переключился!
— Ирка… ну, хватит уже.
— Не трогай меня!
Келдыш успокаивающе вскинул руки.
— Мне надо с ней поговорить. Поговорить — и все!
— Да бога ради, разговаривайте! Хоть всю ночь!
Агата не догадалась отступить с дороги, и Ирина обошла ее — демонстративно огибая «углами», как бы
— Мне жаль… извините, я не хотела… — Агата неловко махнула рукой на дверь. — Давайте, я догоню ее и все объясню!
— Что? — Келдыш перевел взгляд на нее и сощурился, будто смотреть на нее ему было больно. — Что вы ей сможете объяснить? Зачем вы вообще ко мне пришли?
— Я… — Агата подумала и вспомнила. — Я ваш крис принесла, — начала шарить по карманам, на мгновение испугавшись, что потеряла кольцо. — Вот…
Келдыш даже не взглянул на ее протянутую руку.
— Когда вы рядом, вечно происходит какая-нибудь… — он подавился словом. — Я сделал, что мог, хватит… Мортимер, я устал. Я устал от вас.
Агата вжалась спиной в косяк. Келдыш не кричал. Но этот тон был хуже крика — действительно усталый, какой-то… безнадежный. Келдыш отвернулся, непривычно ероша волосы. Бросил через плечо:
— Иногда я думаю, лучше б я тогда вас не узнал!
И ушел в комнату. Агата постояла и сползла по косяку. На пол. Прикусила запястье, чтобы не разрыдаться в голос. Дышала через зубы. В комнате громко заработал телевизор. Слезы кончились удивительно быстро, Агата тщательно вытерла очки о подол майки. С усилием поднялась. Сидела она недолго, но ноги почему-то затекли. Прошла по коридору. Аккуратно прикрыла за собой дверь — хотя Келдыш все равно бы не услышал.
Она шла, шла и шла, а когда подняла голову, оказалось, что находится все еще на Часовой площади. Кругами ходила, что ли? Просто не знала, куда ей теперь идти. Ни в интернат, ни к бабушке. К Келдышу — никогда.
Агата стояла посреди площади. Тени от нее и от фонарей по периметру площади ложились на мостовую путано и прозрачно. Как тихо… В окнах уже гас свет — люди ложились спать, завтра рабочий день.
Она села на булыжники, и уперлась подбородком в согнутые колени. Посижу, подумаю… О чем? В голове было пусто. Вертелось только одно: «Лучше бы я никогда вас не встречал».
Он прав. Лучше. Всем. И ей — тоже. Жила бы себе спокойно в Светлогорске, училась в обычной школе, про волшебство знала б только понаслышке, и — ни Инквизитора, ни Димитрова, ни призраков ИМФ и Кобуци…
Ни Келдыша.
Агата побыстрее поглядела наверх, чтобы опять не закапали слезы. Звезд не видно, их заглушал свет фонарей. Ну и что, что она теперь маг? Даже супермагия не гарантирует счастья в личной жизни. В любви…
По площади пронесся странный звук: скрип — не скрип, вздох — не вздох… Агата повернула голову и поняла, что этот звук издают часы на ближайшем доме. Она когда-то хотела их пересчитать. Часы начали отбивать… полночь? Агата еще ничего толком не вспомнила и не сообразила, но уже стояла на ногах: «Если найти точку пересечения боя, время можно повернуть вспять». Что-то изменить.
Если бы он тогда не узнал…
Если бы она сейчас нашла «точку боя»…
Келдыш говорил, ей ничего не надо делать — только пожелать. Агата сделала пару шагов влево. Вправо. Отступила. Медленно повернулась. Очень медленно, боясь спугнуть найденное… К полночной музыке присоединялись все новые и новые часы — и все они теперь бились внутри нее, глуша биение ее собственного сердца. Так на рок-концертах музыка буквально вдавливает грудную клетку и становится трудно дышать.
Он как-то сказал, что узнал ее единственно по глазам — так не похожа Агата на свою мать и бабушку. Он сказал: лучше бы я вас тогда не узнал. Лучше бы я тогда вас… не… узнал.
Думаете, мне бы не было — лучше?
Агата закрыла глаза и начала отматывать время назад. Нанизывать минуты на новые колебания воздуха и заставлять исчезать вместе со стихающим звоном выбывающих из полночной музыки часов. Дни, недели, месяцы…
Я устал от вас.
Лучше бы я вас…
Лучше бы…
Лучше…
В тот день вместо очередной книжки она купила в «оптике» темно-коричневые линзы; правда, врач посоветовал не носить их постоянно. Агата внезапно решила начать новую жизнь, где она уже не будет прятаться за стеклами очков от всяких там Дьячко и иже с ними. Просто будет смотреть сквозь них своими новыми красивыми, спокойными и все видящими глазами. Ей почему-то вдруг показалось, что, меняя цвет глаз, она меняет и свою судьбу.
…Новый историк и вправду оказался очень молодым — особенно по сравнению с другими учителями школы. Весь в черном, с довольно длинными блестящими темными волосами, учитель небрежно бросил папку на стол и обвел класс серыми улыбающимся глазами. Агата едва не поправила очки, чтобы разглядеть его получше, но вспомнила, что теперь у нее контактные линзы, и опустила руку.
— Ой, мамочка моя! — услышала за спиной слабый голос Тани Дьячко.
— Здравствуйте, класс! — сказал учитель. У него был спокойный звучный голос.
Класс отозвался нестройным:
— Зра-асс…
— Меня зовут Игорь Келдыш. Я ваш преподаватель истории магии. Надеюсь, этот курс будет очень познавателен — для вас и для меня. Теперь — знакомство!
Он взял папку и, прислонившись бедром к первой парте, стал зачитывать фамилии. Агата так внимательно разглядывала его — непонятно, где она его видела раньше, такого ведь точно не забудешь! — что даже прозевала, когда назвали ее фамилию.
— Мортимер Агата.
Дьячко ткнула ее линейкой в спину, Агата подскочила, конечно, уронив при этом страшно хлопнувший учебник. Класс привычно захихикал. Агата, краснея, наклонилась, но Келдыш оказался быстрее — он уже поднимал книгу. Положил на угол стола, не сводя глаз с Агаты. Слегка нахмурился.