Несуществующее настоящее (сборник)
Шрифт:
— Андрей Сергеевич засек время. Каждая пройденная минута способствовала новому выбросу адреналина в кровоток. Наконец прошли все десять минут. Андрей Сергеевич еще раз проверил записку в своем кармане и аккуратно открыл дверь. Сережа сидел в кресле. На лице его отражался стресс. Настоящий стресс.
— Вылечите меня, как угодно, — произнес Сергей.
Спустя несколько часов Андрей Сергеевич вместе с Сергеем пошли в милицию и все рассказали. Сергей сразу же попал в психиатрическую клинику благодаря связям его психотерапевта. Сергей находился там под чутким наблюдением Андрея Сергеевича.
Никаких седативных препаратов Сергей не принимал. Его лечение заключалось только в психической реабилитации от произошедшего. Затем Сергея стали отпускать на праздники домой, затем на выходные,
Доброе утро
Чжуан Цзы
О чем думать? О чем думать…?" — проносились вопросы в голове умирающего Григория Сергеевича. Находясь в больнице, понимая, что вот он — этот самый последний момент, о котором столько много рассуждают. Как это бывает? Что чувствует человек в первую секунду смерти? Каково это — умирать? Понимая, что скоро, с минуты на минуту, настанет то самое мгновение, когда случится переход в иной мир или же не случится ничего, Григорий Сергеевич пытался не терять концентрации внимания и до последней секунды понимать все ясным умом. Ему становилось делать это все сложнее и сложнее, состояние было очень похоже на одурманенное, будто в сильно пьяном виде ему нужно сделать что-то серьезное и требуется неимоверная концентрация, чтобы не оплошать. Тело так и просилось отдохнуть, словно молило: "Хватит, Гриша, я так устало, пора мне на покой".
Григорий явно проигрывал борьбу, его мысли постоянно отключались от происходящего, хоть он и заставлял себя считать до десяти и обратно, а также смотреть по сторонам и анализировать все, что ему видится. Он все-таки отвлекался в своих мыслях, уходил от реальности в какие-то уже хаотично несущиеся потоки. Будто встраивался в первый попавшийся диалог, который длится уже несколько часов, говоря что-то себе, сам не понимая что.
Наконец, больше не находя в себе сил на очевидно бессмысленное сопротивление, Григорий сдался. "На том свете надумаюсь… и отосплюсь", — с иронией сказал он сам себе и отдался на волю природе. Спустя несколько минут он снова плыл в потоке мыслей. И в этот раз поток унес его так далеко, что вернуться не получилось. Григорий Сергеевич умер.
Теперь Григорию ничего не мешало думать. Его мысли были чистые, чувствовал он себя отдохнувшим и полным сил. Ему хотелось сделать столько всего и сразу, что некоторое время он находился в замешательстве. Наконец он решил начать со своей жизни, будто бы посетить экскурсию по самым впечатляющим и важным фрагментам его уже прошлой жизни. И вот ему вспоминается первое съеденное мороженое, первая драка во втором классе, первый поцелуй, первый секс, первая любовь, первая работа, первый перелом… смерть близкого друга, свадьба, финансовый кризис в его семье и прочие приятные и неприятные моменты. Те моменты, которые оставили отпечаток в каком-то фрагменте его души. Те события, которые пропечатались в его совести, в его сожалении, в его гордости… Закончив вспоминать, Григорий понял, что не жалеет ни о чем, кроме одного.
Когда ему было сорок лет, его жена попала под автомобиль. Она буквально шагнула под ехавшую мимо машину, прямо на его глазах. Он знал: это не было самоубийством, это не было временным психическим помешательством, она просто о чем-то думала. Так погрузилась в свои мысли, что не заметила машины. С тех пор Григорий страдал. Он любил свою жену, ему казалось, будто он чего-то не знал, чего-то не досмотрел или недопонял. А ведь мог бы избавить свою супругу от лишних мыслей, тогда бы она была жива. Григорий чувствовал, что как минимум половина вины в ее смерти лежит на нем. Это было не поддельное, а самое искреннее чувство вины, от которого он не смог избавиться за всю свою достаточно долгую жизнь.
Ну, а сейчас все кончено, остается только надеяться, что загробный мир существует и он снова сможет увидеть свою жену. Григорий тут же поймал себя на мысли: "Собственно, если сейчас я думаю о том, о чем думаю, значит, я все еще жив, стало быть, и мир загробный есть". И тут же вспомнил известное высказывание философа Рене Декарта: "Я мыслю, следовательно, я существую". Пусть это не загробный мир, назвать можно как угодно, суть в том, что я все еще есть, значит — есть и другие умершие. Главное, жизнь продолжается! Эта мысль отвлекла Григория. "Ничего себе! — продолжал думать он. — Я умер и вспоминаю, черт знает что. Прежде всего, нужно понять, что вокруг, и вообще, где я, кто я и что я теперь?"
Григорий понял, что, в сущности, ничего не поменялось. Он по-прежнему оставался собой, просто у него не было тела. Все остальное нисколько не изменилось: та же память, те же воспоминания, та же реакция, все так же, как и было при жизни. Вокруг него темнота, как будто бескрайняя. Желания двигаться нет, хотя он и может. Интуиция подсказывает, что это не "тот свет", это что-то другое, пока, во всяком случае.
— Интуиция тебя не подводит, Григорий! — вдруг раздался голос, определить местоположение которого было невозможно. Голос будто доносился из самого пространства. — Все-таки ты на "том свете", но еще не вошел сюда окончательно.
Конечно же, первый вопрос, который задал Григорий, был: "Кто ты?" Он почти что, так и спросил:
— Кто ты? Кто это говорит? Ангел?.. Сам Бог?
— Нет, — ответил голос. — Ангелов не существует, а до Бога ты и на этом свете не доберешься. Впрочем, и не нужно, в этом нет никакой необходимости. Я… как бы тебе объяснить, в какой-то степени я — это ты. Только я живу отдельно от тебя, ты породил меня. Я тот, кого люди называют ангелом-хранителем, только вкладывают в это слово совершенно иной смысл… Ты, наверное, хочешь подробного объяснения, да?
Григорий не просто хотел, он жаждал объяснения, потому как происходящее не пугало, но напротив, завораживало.
— Конечно, объясни подробнее.
— Ну, так вот, слушай. Всякий человек использует малый процент своих знаний или информации, живя на Земле. Между тем, потребляет и изучает с течением жизни значительно больше. В тысячи раз больше. Почему не использует все? Потому что пока еще примитивен. Тем не менее, постоянно читая, изучая, размышляя и т. д., всякий человек приходит к каким-то выводам, к каким-то идеям, и все это копится в его личном пространстве. Он создает своего рода базу данных, настолько огромную, что забывает о ее содержимом. Да и попросту не знает о том, что имеет. И пользуется всякий человек лишь малым, тем, что первое подходит ему по обстановке. К примеру, сказал человек однажды "пожалуйста", получил желаемое, и все, дальше всю жизнь будет говорить "пожалуйста", не понимая, что не с каждым этот метод действенен. Тем не менее, подумав один раз, что надо было ему не "пожалуйста" сказать, а взять за шиворот и потребовать, закладывает этот вариант в свою базу данных. Кстати, потому человек может сорок лет вести правильный образ жизни, а затем взять и убить кого-то изощренно. Все глазам не верят. Как так? Наверное, он с ума сошел? Всю жизнь был такой паинька… Да нет, он просто не знал, что так можно, а в какой-то момент просто воспользовался своим личным имением нечаянно, или обстоятельства заставили его заглянуть в свою базу данных, и сделал то, что сделал… Так вот, эта самая неиспользуемая информация и порождает некий разум. В частности, я — это твоя информация. У каждого — своя. И место, где ты сейчас находишься, это тоже твоя информация. Соответственно, чем беднее база данных, тем примитивнее место, где человек находится после смерти и такой же его ангел-хранитель. Я доступно объяснил?