Несуществующее настоящее (сборник)
Шрифт:
— Я смотрю, чем больше времени проходит, тем больше вы не можете притворяться. Да, Алексей?
Алексей не ожидал ничего подобного и непонимающе, с некоторым испугом, обернулся в сторону Евгения. Однако испугался он не того, что может что-то произойти, а внезапности. Василий же продолжал лежать, не шевелясь, не реагируя на сказанное. Василий производил впечатление человека, который не делает ненужных движений напрасно. Андрей, будучи подростком, конечно же, заволновался и с интересом начал наблюдать за происходящим.
— О чем ты? — спросил
— О том, о чем ты думал, сидя у моря. Только не о компании людей на острове, а о том, о чем ты думал до и после этого.
Алексей терпеть не мог, когда кто-то начинал такие, как он называл, „заходы издалека“. Он стал откровенно раздражаться:
— Слушай, если ты думаешь, что у тебя пистолет и ты можешь устраивать тут всякие игры, то ты ошибаешься. Мне плевать на тебя. Хочешь меня убить ни за что — убивай. Я тебя умолять не буду, понял? А если есть, в чем упрекнуть, то делай это ясно и понятно.
— Ясно и понятно? Как скажешь. Андрей, — не поворачиваясь спиной ни к одному из троих человек, обратился Евгений к подростку, — тебе нравится Алексей?
— В каком смысле? — испуганно спросил Андрей.
— Ну, вот Алексею ты нравишься. — Евгений наконец повернулся ко всем лицом. — Он вот сидит и представляет, как имеет тебя, как ты его орально удовлетворяешь и как ты ему замещаешь женщину во всех смыслах.
Услышав сказанное, Андрей почти что побелел. Он не знал, как себя вести, что делать и как реагировать. Алексею стало очевидно стыдно, однако он не сдал позиции.
— И что такого? Это всего лишь мысли, всего лишь фантазии. А ты никогда не фантазировал, что убиваешь кого-то или делаешь что-то запретное или аморальное? Представлять — не значит делать. Ты расскажи не элемент фантазии, а все целиком тогда уж.
Алексей был уверен в своей правоте. Не дождавшись комментариев Евгения, он продолжил:
— Я лишь сфантазировал ситуацию, что мы с Андреем остаемся одни тут, про нас никто не знает, никто нас не ищет. И в такой ситуации я бы принудил его к сексу. Потому что он красивый подросток, тихий и робкий… Но это не значит, что я бы сделал это, оказавшись с ним наедине! Это всего лишь ничего не значащая фантазия, навязанная мной же, потому что я не гей и даже не бисексуал. Как будто вы не думали об этом или не подумали бы, оставшись в таком положении.
Алексей перевел взгляд на Андрея, который был крайне испуган происходящим, и обратился к нему:
— Андрей, я клянусь тебе, я абсолютно безопасен. Я ничего тебе не сделаю, что бы ни случилось. Не слушай этого…
— Придурка, — произнес за Лешу Евгений. — Можешь не стесняться, я все равно все слышу.
— Иди ты к черту! — ответил Алексей и лег на спину, закрыв глаза. — Если будешь в меня стрелять, то разбуди, я не хочу во сне, — он произнес это сухо.
Из-за ощущения несправедливости к себе его настолько разозлило происходящее, что он перестал бояться, даже слегка.
Прошла очередная ночь. Евгений проснулся позже всех. Он увидел, как Василий стоит и снова смотрит в бинокль.
— Что
— На, посмотри! — протянул ему бинокль Василий, не поворачиваясь и не отрывая взгляда от происходящего.
Женя взял бинокль и увидел, как один человек каким-то образом добрался до моря и сейчас плывет к ним. Между тем остальные люди снова кричат ему что-то подбадривающее. Плывущий, очевидно, ранен, вероятно, он спустился к морю со скалы и поранился. Он плыл все медленнее и медленнее и, наконец, ушел под воду.
— Эти люди на острове, — сказал Василий, — они не могут к нам доплыть.
— Ну, да, — подтвердил Евгений, не понимая, что хотел сказать этим Василий.
Прошло еще два дня. Никаких событий не происходило. Остров был необитаемый и маленький. Море постоянно было спокойное. Все было тихо и гладко. Евгений не предъявлял ни к кому претензий. Но было очевидно, что он просто сдерживает себя. События происходили только на соседнем острове. Люди придумывали какие-то новые способы, которые снова заканчивались неудачей. Последней попыткой, которую видели все четверо, была проба пролететь на смастеренных крыльях со скалы до острова. Но человеку не удалось пролететь даже десяти метров, он упал и разбился о скалы.
Наступила ночь. Евгений начал разговор. Все сразу же поняли, что ничего хорошего после этого разговора не будет:
— Я больше не могу ждать. Я думал, что нас наконец заберут отсюда, но этого не происходит. С каждым днем вы все больше и больше показываете свое нутро. И ваше нутро никак не вписывается в мое понимание „нормальный человек“. За исключением тебя, Василий, — Евгений повернулся к нему. — Я уже не могу читать твои мысли. Почему? Два дня назад мог, а сейчас нет.
Василий не заставил долго ждать ответа:
— Потому что, Женя, у меня их нет. О чем мне мыслить и думать? Если все и так ясно.
— Не может не быть мыслей. Я думаю, ты ведешь какую-то свою игру.
Василий не стал переключаться на последнюю фразу Евгения, он продолжил свою мысль:
— Все и так ясно. Ты убьешь нас всех и найдешь для этого причину. Потому что ты стал заложником своей идеи. Ты ушел от одного идиотизма и пришел к другому. Ты ушел от людей, от большинства, от этих бездумных существ. Ты нашел дорогу и пошел к гармонии, а по дороге заблудился, в итоге ты не лучше, чем остальные.
— Искушение, мне это знакомо. Каждый проигравший, каждый неправый всегда рассчитывает на последний шанс — искусить.
— У тебя паранойя. Идеологическая паранойя. Я больше не скажу тебе ни слова, — Василий отвернулся от Евгения.
— И этот прием вполне банален, попытка выставить правого виноватым, непонимающим, — Евгений встал на ноги. — Давайте закончим все это.
Он достал пистолет и обратился к Алексею, который стоял у моря:
— Ты — насильник, только и думаешь о том, как бы кого изнасиловать, как бы кого-нибудь убить. Ты — убийца. Потенциальный урод, который в миру убивает и насилует.