Несущий Свет
Шрифт:
…И еще одно он понял сразу. Тем, кто поможет, должен стать не кто иной, как краснопузый пролетарий Степа. Приказы следовало выполнять, а значит, требовалось невозможное – каким-то образом связаться с командиром 256-го большевистского полка. В голове забродили совершенно нелепые мысли о неведомых курьерах, которых следовало переправить через линию фронта, и Арцеулов понял: на сегодня хватит. Уже засыпая, он пожалел, что не спросил про своего крылатого проводника. Впрочем, он вдруг понял, что ответом на его вопрос была бы все та же молчаливая улыбка…
…Утром его разбудили выстрелы. Выглянув из сумерек мертвого города, Арцеулов заметил выезжавших из леса кавалеристов с шашками наголо. Он присмотрелся и узнал солдат полковника Выграну…
Врангеля он встретил на перроне севастопольского вокзала. Главнокомандующий был неожиданно мрачен и никак не отреагировал на просьбу Арцеулова отправить его на фронт. Но, уже прощаясь, Барон вдруг попросил Ростислава задержаться, предложив отправиться в I-й корпус к генералу Кутепову. Под Токмаком красные бешено огрызались, то и дело переходя в контрнаступление, и командующий желал получить сведения из первых рук.
Ростислав воспринял приказ совершенно спокойно. Здесь, в привычной тишине штабного кабинета, странные слова, услышанные в Тэпе-Кале, казались просто сном. Врангель отправлял его к Кутепову, следуя неожиданному порыву. У Слащева в Крымском корпусе или у генерала Писарева – везде было трудно, его командировка в Токмак – чистая случайность. Где уж тут «рука вождя»!
На всякий случай Арцеулов зашел в оперативный отдел и взял свежую сводку. За последний день красные дважды переходили в наступление. Разведка отмечала подход свежих сил, в том числе появление на левом фланге корпуса 256-го красного полка, переброшенного из-под Александровска…
В висках застучала кровь, но Ростислав заставил себя успокоиться. Нет ничего удивительного и в этом – на войне бывали совпадения и покруче. На всякий случай это следовало запомнить. Левый фланг… Он взглянул на карту. Части корпуса зацепились за Малую Белозерку. В Большой Белозерке уже красные. Значит, Степа где-то там…
…Кутепов его не узнал. Это не удивило: Ростислава с трудом узнавали даже те, кто ходил в более близких приятелях. Впрочем, генералу было не до свалившегося на голову офицера из штаба. Арцеулов и сам не желал мешать командиру корпуса, а посему сразу же попросил направить его туда, где бы он не смог помешать, а, напротив, принес какую-нибудь пользу. В глазах генерала мелькнуло что-то, похожее на благодарность, он взглянул на карту и уже совсем иным тоном предложил Ростиславу посетить части, прикрывавшие Малую Белозерку. Красные явно готовили удар, и лишняя пара глаз была бы к месту…
Это было третьим совпадением, но Арцеулов понял, что совпадение тут не при чем. Те, кто рассчитывал на него, каким-то невероятным образом знали все заранее. И теперь от него зависело, чтобы не сплоховать. Он проверил по календарю – до полнолуния оставалось два дня…
…Ростислав не стал брать в штабе корпуса авто и предпочел коня – на этот раз белого в яблоках со смирным, несколько флегматичным нравом. В Сибири почти не приходилось ездить верхом, зато в Таврии юнкерская выучка пригодилась. Арцеулов примкнул к резервному эскадрону, спешившему на левый фланг, и к вечеру уже въезжал в большое, разбросанное среди выжженной солнцем степи село…
…Штаб боевого участка был тут же, в простой мазанке неподалеку от церкви. Ростислав входил туда с тайной надеждой сразу же увидеть кого-то из старых друзей, ведь пока все предсказанное сбывалось.
Но знакомых лиц он не увидел. Ни командовавший участком пожилой полковник, ни его офицеры никогда прежде не встречались Арцеулову. Его приезд, как и следовало ожидать, никого не обрадовал. Полковник, только что назначенный сюда, пытался разместить свои немногочисленные силы для прикрытия огромного фронта, проходившего но голой степи. К тому же, в ближнем тылу шевелились махновцы, а Упыря, как звали «батьку» в Таврии, боялись даже больше, чем красных.
Арцеулов чувствовал себя явно не на месте. Полковник отдавал приказы, то и дело поглядывая на гостя из штаба. Ощущение было не из приятных: Ростислав только мешал. Впрочем, он пересилил себя и досидел до конца совещания, решив, что по долгу службы обязан знать обстановку.
Вмешиваться он, естественно, не стал и лишь попросил разрешения посетить передовые позиции. Полковник, обрадовавшись, что на некоторое время избавится от непрошенного гостя, посетовал на невозможность лично сопровождать гостя и послал за каким-то штабс-капитаном, дабы тот проводил Арцеулова на позиции. Фамилия офицера внезапно показалась знакомой, но Ростислав вспомнил, что тот, о ком он подумал, давно уже отвоевал свое.
Через несколько минут в хату вошел невысокий худой штабс-капитан с короткой бородкой. Вид у него был явно недовольный. Впрочем, мало кого могла прельстить роль чичероне при заезжем штабном чине. Он собрался доложиться, небрежно подбросив ладонь к козырьку, и тут их глаза встретились…
Память не подвела. Подвели слухи: многих на памяти Арцеулова хоронили по нескольку раз. Выходит, и здесь, к счастью, вышла ошибка.
– Андреич! Вы!
– Ростислав? Ну, знаете!..
…В Марковском полку их роты сражались рядом. Поручик Арцеулов был взводным в роте капитана Корфа. Соседней ротой командовал бывший приват-доцент Харьковского императорского университета штабс-капитан Пташников. Они расстались в Донбассе: Ростислав попал в госпиталь, а рота Пташникова, по слухам, полностью полегла при штурме Горловки.
Штабс-капитану было за тридцать, и молодые офицеры называли его не по имени, а по отчеству. Владимир Андреевич Пташников ходил в «Андреичах», нисколько не сетуя на нарушение субординации. Впрочем, всех остальных, включая самого Маркова, он сам называл не по уставу. Арцеулов был для него Ростиславом, а порой и просто Славиком.
Сообразив, что офицеры знакомы, полковник с видом явного облегчения поспешил распрощаться. Арцеулов и штабс-капитан вышли на улицу.
– Постойте, Славик… Я вообще-то верю в приведения, но даже в этом случае вы должны пугать людей где-нибудь на Енисее…
Арцеулов рассмеялся. Приятно все же иногда чувствовать себя живым! В двух словах он поведал о своих приключениях. Пташников покачал головой:
– Экий вояж! Когда нас отсюда вышибут, не пропадете – заработаете на мемуарах… А подполковника в Индии получили?
Сам Пташников оставался по-прежнему штабс-капитаном и ничуть этим не тяготился, заявив, что привык к своим погонам, к тому же скоро все это не будет иметь не малейшего значения.
– Но вы-то, Славик! Ну ладно, обошли всю Азию, но вы – и штаб! По-моему, это противоестественно!