Несвятое семейство

Серегин Михаил Георгиевич

– Не нравится мне все это, Афоня, – отмахнулся Свиридов. – Пойдем-ка лучше выпьем да постреляем. Кажется, сегодня ты недурно утер нос этому похожему на селедку... как его там... Говнуарию Николаевичу?

* * *

Они вернулись в бассейн, которому суждено будет стать основной ареной событий примерно через полтора часа. К тому времени прыткий дуэт друзей уже успел выпить энное количество кальвадоса, рома и водки «Кристалл» с яблочным соком, а также близко пообщаться с девицами, которые катались с ними на понтоне.

Надо сказать, Фокин несколько зациклился на последнем мероприятии – вероятно, сыграло

злую шутку неумеренное потребление алкоголя, – а развеселившийся Свиридов показал бильярдистам несколько особых ударов, которым в свое время его научил еще шеф «Капеллы» полковник Платонов, блестяще игравший в бильярд и превосходивший лучших игроков столицы.

Бильярдисты выпучили глаза, а Свиридов, окончательно подняв себе настроение, направился в бассейн.

Тут он застал банальную по существу и удивительную по составу участников батальную сцену. Взъерошенный и в доску пьяный Базилио вцепился в несколько оторопевшего от такой прыти Китобоя и отчаянно пинал его ногами, при этом издавая звуки, которые исторгал бы воинственный троглодит, колотящий дубинкой подстреленного мамонта:

– Ы-ы-ы... в-в-в... бля... засрр... гы-нидда!!

Причиной всего этого, по всей видимости, была Алиса, которая стояла в трех шагах от потасовщиков и поправляла топ купальника, который и без того мало что прикрывал, а теперь еще и сполз.

...Впрочем, силы были неравны. Атлетически сложенный Китобой, несравненно более трезвый, чем Базилио, к тому же бывший в куда лучшей физической форме, быстро показал, кто хозяин и застолья, и его отдельно взятого эпизода.

– В-вот козлина-а! – взвыл Базилио, получив сильнейший удар под ребра, но ничего более сказать не успел, потому что прекрасно выполненным хуком с правой Китобой отправил его в нокдаун.

– Суньте-ка его в подвал, пусть прохладится, – бросил он подбежавшим охранникам. – А то, кажется, в теплом месте проспаться как следует ему не удалось.

И он головокружительно выругался.

Ни Кирилла Глебовича, ни Януария Николаевича поблизости не было – как узнал Владимир несколько позже, в этот момент оба они расслаблялись традиционно «новорусским» способом: пили пиво в сауне с девочками, – и потому Китобой мог не строить из себя респектабельного бизнесмена.

Базилио бесцеремонно швырнули в проем двери, ведущей в подвал, и захлопнули ее прямо перед носом пытающего выползти оттуда незадачливого драчуна.

– Что случилось? – спросил подошедший Свиридов.

– Да так... – не глядя на него, ответил Марков и, налив себе водки, выпил одним большим глотком. – Я сидел с Алисой... Даже обидно – пообщался минут десять, ничего толком и не успел... только влегкую подкатил, сам понимаешь. А этот дятел приперся сюда неизвестно что ловить и начал строить из себя Отеллу.

– Понятно, – коротко ответил Свиридов и покосился на девушку, которая нервно отпила из бокала немного мартини, потом плеснула в бокал водки и залпом выпила коктейль. Ее бледное лицо несколько порозовело, и она, вскарабкавшись на вышку для прыжков, красиво изогнулась в воздухе и почти без всплеска вошла в воду.

– Какая, а? – проговорил Китобой и посмотрел на Свиридова. – Ничего девочка, как, Вован?

– Да, – неопределенно ответил тот, – главное, чтобы это вовремя распознать...

Марков, пожав плечами, стер с плеча Свиридова губную помаду.

–

А тебе, я посмотрю, уже все равно, – подмигнул он. – Я смотрю, ты парень прыткий. А где это шляется пресвятой отец?

– А у него проблемы, – ответил Владимир. – Пить надо меньше. Он там молитвы возносит.

– Это что же... кончить, что ли, не может? – буркнул Марков и, сняв с себя халат, бодрым шагом проследовал к вышке. Взобрался на нее и, некоторое время помахав руками, сделал довольно приличное сальто и вошел в воду если не так удачно, как Алиса, то уж по крайней мере настолько хорошо, чтобы застраховать себя от возможностей отбить живот и гениталии.

Свиридов взял со стола связку бананов и вместе с ними прыгнул в бассейн – прямо в одежде и обуви.

– Эй! – окликнул его Марков, который настиг Алису и, приобняв ее за талию, втащил на надувной понтон, на котором двумя часами ранее плавала свиридовско-фокинская компания. – Ты что же это загрязняешь мне водоем? Надеюсь, ты не страдаешь недержанием?

Неизвестно, к чему была оглашена эта, откровенно говоря, совершенно несмешная фраза, но только она совпала с довольно нескромным движением Китобоя, от которого многострадальная верхняя часть купальника Алисы наконец лопнула и упала в воду. Китобой поднял брови, обозревая открывшиеся ему прелести, а Свиридов, скроив мину а la «ревнивый супруг», выругался и, выпрыгнув из воды на манер ватерполиста, швырнул в Китобоя связкой бананов.

Бросок был настолько точен и силен, да и произошло это так неожиданно, что сидящий на краю понтона Китобой свалился в воду и погрузился в глубь бассейна примерно метра на два: вероятно, бросок на мгновение оглушил его.

Понтон запрыгал на воде, и Алиса тоже не удержалась на нем и свалилась прямо в руки подплывшему Свиридову.

– Ты что, с ума сошел? – воскликнула она и тут же, хлебнув воды, закашлялась.

– «Наша маленькая Света захлебнулась от минета, и за это наш отряд исключен из октябрят», – продекламировал Владимир. Втащив ее на понтон, он нахально вцепился в сосок на ее обнаженной груди. – Это что же такое, – гнусаво продолжал он, не разжимая зубов, – сначала Грязнов, потом Марков, а на законного мужа ноль внимания!

– Да ты пьян, Влодек! – воскликнула Алиса и шлепнула его по голове. – Пусти!

Свиридов выпустил ее грудь и, меланхолично паясничая, свалился обратно в воду.

И вот тут произошло что-то странное и из ряда вон выходящее.

Владимиру показалось, что тугая волна, накатив из глубины бассейна словно разжатая пружина, рванула его к бортику... Послышался какой-то сдавленный глухой грохот, как будто где-то далеко ворочались гигантские жернова. Промелькнула мысль, что в самом деле следует меньше пить, но в этот момент он больно стукнулся о бортик и понял, что это не галлюцинации.

На поверхность воды вырвался огромный, тускло отливающий пузырь... Он поднял понтон, на котором находилась Алиса, примерно метра на полтора, а потом его прорвала свистящая струя воздуха, и он с плеском и клекотом осел, расшвыривая во все стороны тугие концентрические волны, захлестнувшие борта бассейна и смывшие в воду два шезлонга.

Свиридов вскрикнул, потому что в голове молнией промелькнула чудовищная мысль, и он, выскочив на бортик бассейна и широко открыв рот, заорал во всю мощь глотки: