Нет человека – нет проблем!
Шрифт:
За доли секунды мой мозг оценил местоположение бандитов в комнате. Один, в сером костюмчике, удобно развалившись в кресле, смотрел телевизор. Двое других в пятнистой форме с эмблемой СОБРа, рябой и здоровый желтолицый азиат, то ли китаец, то ли вьетнамец, пытали избитого Феофанова при помощи пластикового пакета, натянутого ему на голову. Феофанов был привязан к стулу, но обоим палачам приходилось держать его за плечи, так как, задыхаясь, архитектор пытался вырваться. Мое стремительное появление застало банду врасплох. Пихнув на китайца бесчувственное тело мордатого, я двумя выстрелами прострелила руку парню в сером костюме. Тот потянулся за пистолетом, но, получив пули, вскрикнул и, кажется, потерял сознание. Я ринулась на рябого. Тогда в больнице его удалось
Удар черенка лопаты по руке не позволил рябому вытащить пистолет. Я ударила его внешней стороной левой ноги по колену, перехватила за руку, рванула на себя и огрела черенком по затылку. Бандит безмолвно рухнул лицом вниз. В этот момент азиат, спихнув с себя мордатого, бодро вскочил на ноги. В его руке блеснул нож. Я выстрелила, целясь азиату в плечо, но он молнией метнулся в сторону, одновременно кинув в меня нож. Нож пролетел мимо. Я отшатнулась и выстрелила — раз, другой, третий, но все мимо. Первая пуля попала в телевизор, вторая и третья в стол, под который нырнул противник. Работавший телевизор от попадания взорвался. Осколки кинескопа мелкой крошкой разлетелись по ковру. Ускользнувший от пуль бандит перевернул стол так, чтобы загородиться. Я выстрелила в него через столешницу два раза, стараясь попасть в ноги, однако он бросился за кресло, на котором восседал его подстреленный коллега. Совсем некстати очнулся мордатый. Я успокоила его ударом палки и, пригнувшись, выстрелила под кресло. С воплем азиат выскочил оттуда. Пуля задела ему ногу, только и всего.
Я отбросила девятимиллиметровый «вальтер» мордатого, зная, что обойма емкостью в восемь патронов уже пуста, и шагнула к шустрому бандиту с черенком от лопаты. За моей спиной бившийся на стуле Феофанов хотел подняться, однако вместо этого с грохотом повалился на пол вместе со стулом. Помня про пакет на голове клиента, я поспешила разделаться с последним из налетчиков. Мне не повезло. Бандит с азиатской наружностью оказался знаком с техникой защиты от оружия дробящего типа. Уйдя вбок с линии удара, он мягко принял руку с черенком и едва не поймал меня на прием. Сориентировавшись, я выпустила черенок, левой рукой сделала обманное движение, затем врезала азиату пяткой в пах, захватила его правую ладонь и, выламывая пальцы, поставила на колено. Блокировав другой рукой его правую руку, я захватила его ладонь зубами, а освободившейся рукой сдавила горло. Недолгая борьба — и бандит сполз на пол.
Я бросилась к Феофанову. Он лежал на боку, привязанный к стулу, и не двигался. Опустившись на колени, я разорвала пакет на его посиневшем лице. Архитектор резко открыл глаза и, судорожно вздохнув, зашелся кашлем.
— Будешь жить, — констатировала я, хватаясь за веревки, которыми опутали архитектора. Узлы были так затянуты, что пришлось воспользоваться ножом.
— Долго же вы копались. Думал, уже конец мне приходит, — прохрипел Феофанов, разминая затекшие руки. — Вся жизнь перед глазами промелькнула.
— Не волнуйтесь. С минуты на минуту подъедет милиция, и вам этот инцидент покажется безобидным приключением, — заверила я.
Как нельзя кстати оказался мой болгарский зонтик, который безобидно висел в шкафу. Шприцем, спрятанным в зонтике, я стала делать уколы снотворного бандитам. Некоторые из них начинали подавать признаки жизни.
— Почему вы думаете, что приедет милиция? — удивленно спросил Феофанов. Он стоял рядом со мной, наблюдая за процессом. Мордатого колоть я не стала, а связала руки. Должен же кто-то поведать о том, кто их послал.
— Потому, что если нашли они, то найдет и милиция, — ответила я. — Во сколько примерно они заявились?
— Да минут за пятнадцать до вашего появления, — ответил Феофанов. — Куда вы клоните?
— А во сколько от вас ушла девушка? — проигнорировала я его вопрос и начала собирать вещи.
— Вероника ушла еще ночью, — ответил архитектор. — Вы как позвонили, а она после этого сразу засобиралась. Даже не позволила себя проводить, сказала, что кто-нибудь может увидеть. Я вроде вел себя
— Одевайтесь! Времени нет. По телевизору еще со вчерашнего дня показывают вашу фотографию. За голову назначена награда в тридцать тысяч. Эта, ваша, вчера посмотрела телик и рванула награду получать.
— Да бросьте вы! — Архитектор застыл в изумлении с курткой в руках. — Тридцать тысяч! Неужели это серьезно?
— Серьезно, серьезно. — Я осторожно выглянула в окно. — Шевелитесь, иначе спать ляжете в КПЗ. — Сама я уже переоделась в форму рябого. На улице собирался дождь, и я забеспокоилась, что дымовая завеса будет прибита к земле. Первым пришел в себя мордатый, отличавшийся крепким черепом. Дернувшись, он застонал, открыл глаза и, перевернувшись на спину, попытался сесть. Я придавила бугая ногой к полу.
— Не дергайся, падаль. — Мордатый затих, только его глаза смотрели в мое лицо. В них плескалась бессильная ярость и страх.
Я достала из кобуры револьвер.
— Так, времени базарить с тобой у меня нет, поэтому спрошу один раз, а потом, если не ответишь, вышибу мозги. — Температура моего голоса была близка к абсолютному нулю. — Кто вас послал?
Бандит молчал. На его губах мелькнула грустная улыбка.
— Понятно. — Щелкнул взводимый курок, дуло револьвера уперлось бандиту в нос.
— Что вы делаете? — испуганно воскликнул Феофанов.
— Заткнись, — произнесла я.
На улице залаяла собака. Я метнулась к окну и выглянула в щель между занавеской и оконным проемом. Соседская собака лаяла на забор. В узкие щели между досками была видна темная масса, движущаяся вдоль забора.
— Надо уходить, — бросила я Феофанову, подскочила к мордатому, отключила одним ударом и принялась развязывать.
— Куда? — не понял Феофанов. — Зачем вы его развязали?
Пропустив вопрос мимо ушей, я бросилась на кухню. В любой момент в дом мог ворваться спецназ. Скороварка с жидкой дымовой смесью стояла в кухонном шкафчике. Свинтив предохранительный клапан, я поставила ее на включенную конфорку. Феофанов, ничего не понимая, заглянул на кухню. Я схватила его и поволокла к двери. Он хотел что-то сказать, но я зажала ему рот, показывая, что надо молчать.
Едва слышно скрипнула входная дверь, даже не скрипнула, а задела по косяку. Они уже вошли. Волосы у меня на затылке буквально зашевелились, как наэлектризованные. Я поняла, что дальше прозвучит команда «на штурм» и в комнату со всех концов ворвутся бойцы отряда быстрого реагирования. Не исключено, что они сначала пустят слезоточивый газ, ведь Феофанов из новостей считался вооруженным и особо опасным. Не теряя ни секунды, я воткнула вилку в розетку, приводя в действие систему дымовой завесы, выхватила из сумки хлопушку и выдернула чеку. В комнату лавиной хлынул дым из кухни. Я приоткрыла дверь, швырнула хлопушку на веранду и зажала уши. Все случилось одновременно. Рванула хлопушка, комнату полностью заполнил дым, а на улице сработали дымовые заряды. Практически в нулевой видимости я схватила обалдевшего Феофанова за руку и, распахнув дверь, ринулась вперед, таща его за собой. Из дыма меня практически в лицо ткнул ствол укороченного «калашникова». В последнюю секунду я успела отвести его в сторону, и очередь ушла в потолок. Сзади в комнате бились стекла. Судя по звуку, бросались гранаты со слезоточивым газом. От моего толчка Феофанов растянулся на полу, а я вступила в противоборство с тремя бойцами. Автомат первого был уже у меня в руках. Удар в шею — и хозяин автомата упал навзничь. Бросившись на пол, я кувыркнулась, пропуская над собой пули, ударила одного бойца ногой в голень, второго автоматом в пах. Затем первого я встретила ударом рукоятки автомата в лицо. Маска противогаза раскололась. Второй, превозмогая боль, хотел воспользоваться автоматом. Я успела раньше, провела своим автоматом подсечку, ногой отбила его оружие, затем врезала сзади по шее рукояткой «калаша».