Нет - это да
Шрифт:
— Ладно, — почти спокойно сказал он. — Давай посмотрю, что там у тебя.
На самом деле его сестра была еще в детородном возрасте и обладала крепким здоровьем. Но все равно — не молоденькая уже. Целитель потрогал живот и ядовито ухмыльнулся:
— Мальчик! — заявил он, не скрывая ехидства.
— Как мальчик? — ахнула Лили. — Ты уверен?
— Абсолютно. Слушай… — он немного помялся, но все равно сказал. — У Шессы всякие травки есть… срок небольшой. Можно сделать так, чтобы ребёнка не было. Ты ведь не хочешь мальчика.
Лилиана прищурилась
— Раиль Кимак, — прошипела она. — Только потому, что ты мой брат, я тебе спускаю это оскорбление. Но если ты хоть раз предложишь что-то подобное, я… кнутом тебя выпорю, понял?
— Лили… ты ведь понимаешь, что Кьяна уже может не быть в живых? — мягко дотронулся до ее руки брат. — Подумай.
— Раиль!
— Понял. Нас кормить будут? Мы с дороги, усталые и голодные. И няньку найди. Шесса выспаться должна. Боги, Лили! Я из-за твоей тупости потащил через море только что родившую жену! Не стыдно?
— Я тебя не звала.
— И плохо. Надо было звать. Ох Лили, когда же ты повзрослеешь?
— Лет через двадцать, — кисло сморщилась Лилиана. — А может и нет. Твои комнаты по-прежнему твои. Я прикажу колыбельку найти. Ужин туда? Шесса, хочешь чего-то особенного?
Шесса — кормящая мама. О Шессе нужно заботиться. Раиль перебьется.
— Рис и маринованную рыбу, — с восторгом выдохнула золовка. — Сто лет не ела привычной еды. И водоросли, Лили.
— Ты уверена? — у Раиля явно сомнения.
— Конечно!
Мужчина забрал у жены насытившуюся дочь и пожал плечами. Шессе виднее.
Скажи Раилю лет двенадцать назад, что он будет любить своих детей — по-настоящему любить, испытывая к ним нежность и трепетную гордость — он бы рассмеялся. Мальчишек он любил по-другому, они казались ему проще, понятнее. А девочка, да еще долгожданная, была для него чем-то невероятным. Он старался как можно больше брать ее на руки, испытывая к тому же некоторый стыд перед Шессой. Он все же принимал у нее роды; она, наконец, доверилась ему настолько, чтобы не вызывать тестя из Степи. Раиль мужественно тренировался на чужих роженицах, поэтому, принимая дочь, был спокоен и уверен в себе. Однако как врач он осознавал все риски, которым он подверг жену. Она ведь не хотела больше детей и согласилась только потому, что он настоял. Ну как настоял — просто в один день отобрал у нее пилюли, а потом увез к морю, в знаменитые Валессийские купальни, где позволил себе и ей расслабиться. Обратно в столицу она вернулась уже беременной.
Поэтому судить Лилиану он не мог, даже узнав, что сестра специально ездила в Степь, где выпросила у отца зелье для практически гарантированной беременности. Если уж отец ей его дал, значит, счел риск умеренным. А может, просто понял, что Лили не переспорить. Раиль на миг даже пожалел, что сам не додумался до такого хода, а потом вспомнил, какое прекрасное время было там, на море, и успокоился. Все сложилось, как он хотел.
А Кьян Ли вернулся через пару дней после приезда Раиля. Целый, только немного бледный и худой. Он даже не кричал на Лили, когда узнал, что она беременна. Только испустил тяжкий вздох и заставил Раиля поклясться, что он не уедет, пока тьян-цинь не подарит жизнь четвертому сыну.
— Я тебя умоляю, Таймэн, родите уже Лилиане внучку, — нервно попросил он своего первенца. — Я очень люблю детей, но видят боги, хватит!
— Я работаю над этим, — весело сказал Тай. — Правда.
— В это я верю, — кивнул Кьян Ли. — Монахи рассказывали… Про тебя теперь легенды ходят в Янгуне. Настоятельно рекомендую Мэй туда больше не привозить… ну хоть пару лет. Хотя вряд ли они забудут.
– -
Таймэн лукавил: детей он пока не хотел. У него было много других интересов. И в своих новых покоях он задает жене совсем другие вопросы.
— Помнишь, что ты обещала мне? Про наказание? — глаза у Таймэна сверкают предвкушением.
Мэй щурится и кивает. Она помнит и удивляется его терпению. Как только этот озабоченный мальчишка не стребовал долг раньше?
— И что ты выберешь? — с любопытством спрашивает она. — Верёвки? Целую ночь?
— Нет, — Таймэн открывает книгу, листает ее, хмурясь, и, наконец, указывает на лист:
— Это.
Мэй читает и вся покрывается красными пятнами.
— Тай! Это… это… я не могу!
— Почему?
— Я… нууу…
— Боишься? Стесняешься? Брезгуешь? Что ты не можешь?
Мэй еще больше краснеет и заламывает руки, жалобно глядя на него.
— Ты очень этого хочешь?
— Очень, — выдыхает Тай. — Но заставлять не буду. Только если ты сама… добровольно.
— Я попробую. Но ты должен говорить мне, что делать.
— Нет. Сама. Я хочу, чтобы ты все делала сама.
— Ты скотина, Ли Таймэн Оберлинг.
— Да, — соглашается Тай. — Твоя любимая развратная скотина.
Мэй потерянно вздыхает, а потом вспоминает, что во Франкии подобными делами никого не удивишь. Она несколько раз видела, как женщины делали это… нисколько не смущаясь. И им явно это нравилось. Если Тай этого хочет… Она опустила глаза и не смогла сдержать улыбки. Тонкие шёлковые штаны топорщились. Потянула их вниз, выпуская нахально восставший орган.
— Прямо сейчас? — хрипло спросил Тай, опираясь руками на стол. Его начало трясти от волнения, как только Мэй дотронулась до него.
— Разве ты не хочешь? — она опускается на колени и смотрит на него снизу вверх невинными глазами.
— А сама как думаешь?
Вместо ответа Мэй робко, почти целомудренно прикоснулась к потемневшей головке губами. Тай вцепился пальцами в стол, стискивая зубы. Несмотря на то, что Мэй была его женой, и он мог в любой момент воспользоваться (и пользовался) своим правом на ее тело, он все еще ощущал себя рядом с ней похотливым подростком. Воспламенялся и терял голову мгновенно. Это его и бесило, и радовало одновременно. Ему всегда нравился секс, но никогда он не был так от него зависим.
Кончик ее язычка пощекотал уздечку, с нажимом прошёлся по стволу, и Тай не смог удержать стона.