Нет места лучше дома
Шрифт:
Уверенным движением рук Клайд открыл первый. В нем были совсем неаппетитные остатки последней трапезы Чарли Хетча. Нехорошее слово сорвалось с языка, и Клайд бросил мешок назад, затем взял другой и открыл. Он оказался набит порядком изношенной одеждой, которая навела Клайда на мысль о том, что недавно Чарли прибирался в своем чулане.
Клайд вытряс содержимое пакета на землю. Последними выпали мокасины, джинсы и мешочек с резными деревянными статуэтками. Довольный своей находкой, он проверил джинсы с мокасинами и обнаружил то, что искал: пятна красной краски на джинсах и одно — на подошве левого мокасина.
«Должно быть, Чарли залез в те вельветовые штаны,
Статуэтки представляли собой шесть замысловато вырезанных фигурок животных и птиц, сантиметров 15 в длину каждая.
«Красиво, — подумал Клайд. — Если их сделал сам Чарли, то он просто скрывает свой талант. Зачем ему от них избавляться? Ну, чтобы ответить на этот вопрос отнюдь не нужно быть гением. Оставить их — слишком очевидная улика. Она показывает, что он не только поработал краской в „Обители Малютки Лиз“, но еще вошел в раж и вырезал на двери череп с костями. Вот здесь-то он и попался. Кто-нибудь, наверное, знает о его маленьком увлечении».
Полностью удовлетворенный своим расследованием, сержант Клайд Эрли аккуратно перенес статуэтки, мокасины и джинсы к себе в полицейскую машину.
«Если бы я сюда сегодня не приехал, завтра утром эти улики смешали бы с остальным мусором, — рассуждал он дальше. — Во всяком случае, мы знаем, кто испохабил „Обитель Малютки Лиз“. Остается выяснить, почему он это сделал и на кого работал».
Заполучив то, что ему было нужно, Эрли хотелось побыстрее убраться отсюда. Он запихал оставшуюся одежду Хетча обратно в мусорный мешок, завязал его, но намеренно оставил лежать на земле.
«Пусть задрожит от страха, когда увидит, что кто-то здесь побывал и забрал улики, от которых он избавился, — подумал Эрли. — Хотелось бы оказаться маленькой птичкой и увидеть выражение лица Чарли».
Эрли сел в полицейскую машину и повернул ключ зажигания.
«Сомневаюсь, что Чарли Хетч заявит о краже личных вещей в полицию», — пробормотал он про себя.
Фыркая от смеха, Эрли Клайд включил первую скорость и уехал.
35
Моим первым желанием было стереть это ужасное сообщение, но я этого не сделала. Вместо этого я вынула звукозаписывающую ленту из автоответчика и принесла ее в свой кабинет. Я выдвинула ящик стола и набрала код, позволявший открыть потайную панель. И, будто мои пальцы обожглись от прикосновения к ней, я резко бросила ленту в папку, вместе со всеми другими материалами, которые были написаны о Малютке Лиз Борден за все эти годы. Когда панель была снова закрыта, я села за стол, зажав руки коленями, чтобы не тряслись.
Я попросту не могла поверить тому, что услышала. Кто-то, знавший, что я Лиза Бартон, обвинял меня в убийстве Джорджет Гроув. Я провела двадцать четыре года, желая узнать, когда кто-то укажет на меня пальцем и прокричит мое настоящее имя, но даже этот страх не шел ни в какое сравнение с этой атакой. И как кто-то мог подумать, что я была в состоянии убить женщину, которую я встречала всего раз в жизни и при этом провела с ней меньше часа?
Детектив Уолш. Его имя неожиданно всплыло у меня в голове. Вы когда-нибудь стреляли из оружия? Это был вопрос, который вы задаете подозреваемому, а не то, что вы говорите невиновной женщине, которая только что была в шоке от того, что обнаружила жертву убийства. Возможно ли, что Уолш оставил это телефонное сообщение и теперь играл со мной в кошки-мышки?
Но
Даже если не Уолш, а кто-то другой знает, что я Лиза Бартон, Уолш все равно подозревает меня. Я уже солгала ему. И если он зайдет снова, я буду вовлечена в очередную серию лжи.
Я думала о прошлой неделе. В это самое время на прошлой неделе я находилась в своей квартире на Пятой авеню. Все у меня было в порядке. Казалось, это было сто лет назад.
Пора было ехать за Джеком. Его потребность во мне, как всегда, является средоточием моей жизни. Я встала, пошла в ванную и умылась, сбрызнув лицо холодной водой в попытке хоть как-то вернуть себя к реальности. По какой-то нелепой причине я вспомнила, как Генри Палей указывал на преимущество расположения в главной спальне двух отдельных ванных комнат для мужа и жены. В тот момент я пожалела, что не могу рассказать ему о том, как отец все это продумал.
Я сменила одежду, в которой ходила на церковную службу, на джинсы и хлопчатобумажный свитер. Сев в машину, я сразу напомнила себе, что должна купить новую кассету для автоответчика. Иначе Алекс, конечно же, спросит, куда делась кассета, которая была там утром.
Я забрала Джека из школы Святого Джо и предложила ему пообедать в кафетерии. Я поняла, что появился новый, дополнительный фактор страха этой поры я буду впадать в панику от каждого звонка телефона.
Мне удалось уговорить Джека съесть — вместо его неизменного орехового масла с желе — поджаренный на гриле бутерброд с сыром. Он сыпал историями из жизни нулевого класса и рассказал мне о том, как девочка пыталась поцеловать его.
— Ты позволил ей поцеловать себя? — спросила я.
— Нет, это глупо.
— Ты же разрешаешь мне целовать тебя, — поддразнила я его.
— Это другое дело.
— Ты что, так никогда и не позволишь какой-нибудь девочке из класса поцеловать себя?
— Конечно, позволю. Я разрешаю Мэгги целовать меня. Когда-нибудь я женюсь на ней.
Всего четвертый день в классе, а будущее уже определено. Но в данный момент в этой забегаловке, поглощая зажаренный на гриле бутерброд с сыром, он абсолютно доволен тем, что сидит со мной.
А я, конечно, довольна тем, что я с ним. Удивительно, что моя любовь к Джеку была основной причиной, почему я вышла замуж за Алекса. Я впервые встретила Алекса на похоронах Ларри два года назад. Ларри был одним из тех людей, для которых компаньоны по бизнесу становятся их основной семьей. Я видела немногих из его родственников; мы встречались с ними только тогда, когда, по выражению Ларри, «мы не могли избежать семейного сборища».
Даже стоя у гроба мужа, я не могла не заметить, что Алекс Нолан — очень привлекательный человек. В следующий раз я встретила его на благотворительном обеде год назад, когда он подошел ко мне и представился. На следующей неделе мы вместе обедали; затем, несколько дней спустя, поужинали и сходили в театр. С самого начала было очевидно, что я ему интересна, но тогда у меня не было никакого намерения связывать свою судьбу с кем-либо. Я искренне любила Ларри, но осознание того, насколько он был обеспокоен моим прошлым, ужасно расстраивало меня.