Нет мира среди звёзд
Шрифт:
– Неприятная перспектива – озвучил я очевидное.
– Определённо – ответил наставник, открывая очередную дверь. Мы дошли до столовой. Столы, стулья, раздача, всё казалось вполне привычным. Не было только персонала. Но зато на одном из столов стояли тарелки. С одной стороны бульон, вероятно для меня. С другой суп и мясо с картошкой. Компота, в отличии от майора, мне тоже не обломилось. Неприятно, но не смертельно.
Помыв руки в рукомойниках у входа, мы расселись, пожелали друг другу приятного аппетита и принялись за еду. Ничего вкуснее в жизни не ел. Хотя технически говоря, я новорожденная личность, а значит вообще ничего никогда не ел, только с капельниц питательные вещества получал. Но в любом случае с голодухи мясной бульон показался мне чудом кулинарного искусства неизвестного повара. Жаль персонал попрятался,
– Правильно полагаешь – хмыкнул Фёдоров переходя от первого ко второму – Повар кстати и правда не плохой.
Закончив с едой мы отправились в новое помещение. Кафель на полу под ногами там сменял мягкий ковёр. Майор скидывать обувь не стал, только шинель снял, я последовал его примеру. В берцах так в берцах. Мы сели друг на против друга и мой наставник заговорил:
– Откладывать ничего в долгий ящик мы не будем и обучение начнём сразу. Как я говорил, главное для псионика – это защита его собственного разума, без неё двигаться куда-то дальше бессмысленно. В хитрые психопрактики мы сходу лезть не будем, для начала ты должен сам нащупать главный принцип. Для этого я буду лезть в твой разум, но несколько грубее, чем обычно. Так ты будешь чувствовать воздействие. Твоё дело мне мешать, в идеале вообще выбить мою воль прочь из своей головы с помощью своей. Начали.
Едва последнее слово прозвучало, как я ощутил что в мой разум снова полезли. Чувство было неприятным, как будто под свод черепа проникли щупальца какого-то осьминога, который теперь щупает мой мозг. Я начал мысленно отталкивать их прочь из своей головы. «Щупальца» сопротивлялись, я усилил нажим. Они стали твёрже. Я предпринял ещё больше усилий, рефлекторно оскалившись. Наставник улыбнулся и надавил на меня сильнее, похоже проверяя мой предел. Я стал сопротивляться ещё активнее, закрыв глаза, чтобы поступающая визуальная информация не отвлекала меня от «ощущений». Давление против давления. Сила против силы. И я упёрся рогом, не давая себя сломить, но секунда за секундой держаться становилось всё труднее. Не могу сказать, сколько всё это длилось, но в какой-то момент наставник меня всё таки благополучно одалел, правда «щупальца» в этот раз остановились едва коснувшись «мозга».
– Неплохо для первого раза, ученик. К тому же саму концепцию ты ухватил практически мгновенно. Я доволен.
– Что дальше? – спросил я, открывая глаза и растирая лицо ладонями. Напряжение было большим и отпускало меня с трудом.
– Для тебя ничего особенного. Отправляйся в свою комнату и отдыхай, ты до моего прибытия успел напрячься, я ещё сейчас тебе добавил забот. А мне предстоит заполнить отчет о нашем знакомстве и твоём состоянии.
Я поднялся и произнес:
– Разрешите вопрос?
– Нет. Где остались мои ноги тебе знать не положено. И впредь знай, что такие вопросы среди нас табу. Ну да я тебе завтра на физподготовке об этом обязательно напомню. Ещё вопросы?
– Отсутствуют. Разрешите идти?
– Шагом марш.
– Есть – ответил я, разворачиваясь через левое плечо.
Похоже завтра меня будут дрючить не по детски, а значит душ и койка. А перед сном обдумать события дня и что из себя представляет майор Фёдоров. Не удивлюсь, если он отследит мои мысли. Но уж пусть потерпит, к тому же сходу всякие гадости я о нём думать не собираюсь.
Глава 4
Тяжело в учении, легко в бою.
Генералисимус Александр Суворов, граф Рымникский, князь Италийский, граф Священной Римской империи, князь и кузен короля Сардинии и Пьемонта и прочая.
Утро бывает добрым, я в этом твёрдо убеждён. Но сегодняшнее к таким явно не относилось. Началось оно с зычного крика «Подъём!», голос у майора был на зависть любому дневальному. После мыльно – рыльных процедур с завтрака бульоном, я отправился в спортзал, где мне после переодевания в спортивную форму в виде шортов и майки представили беговую дорожку. В голове всплыла фраза «Алиса, это пудинг. Пудинг, это Алиса». Кому и зачем пришло в голову знакомить девочку с едой я не помнил, но меня знакомили в формате: это беговая дорожка, ты будешь её ненавидеть. А после этого майор снизошёл до объяснения деталей:
–
– Отсутствуют – хмыкнул я и начал бег. Скорость наставник установил к счастью не слишком большую. Но это сейчас так кажется. Не было особых сомнений, что скоро я буду справляться с трудом. И чем дольше будет длится бег, тем сложнее мне будет. Нормальная практика, беги не дистанцию, а сколько можешь, а потом ещё километр. Отжимайся не количество раз, а на сколько хватит сил, а потом ещё десять. На чистой и незамутнённой силе воле, которую мы тут у меня вырабатываем. И я был согласен с такой постановкой вопроса не смотря ни на что, если это позволит мне в итоге не пускать в голову незваных гостей.
В общем я бежал, вдыхал носом, выдыхал носом и ртом, старался правильно отталкиваться от дорожки, полностью выпрямляя ноги. Действия казались привычными. Береги дыхалку, расходуй силы эффективно, а не за зря. Берцы были не самой удобной обувью для бега, особенно не разношенные, но здесь не стоит задачи пробежать марафон, здесь нужно просто задолбаться. Так что неудобная обувь это даже хорошо и полезно.
Скоро ноги начали болеть. Мышцы и связки похоже не были привычны к подобной нагрузке, да и чёрт его знает, сколько именно я примотанным к койке лежал. Дыхание становилось всё тяжелее, рот наполнился тягучей слюной. Организм начал бороться с перегревом от нагрузки, выступил пот. Может быть в следующий раз удастся организовать себе налобную повязку, чтобы солёная влага не пыталась выедать глаза. А может и нет. Всё что облегчает задачу идет во вред тренировки воли, разве нет? Впрочем не важно. Есть полотно дорожки, есть бег, остальное не имеет значения. И я бежал, не обращая внимания на неудобства и отбросив лишние размышления. Не смотря на боль в мышцах и диафрагме, но всё с большим трудом поспевая за движением полотна. Я не засекал время и не думал о дистанции, пока обессилив моя нога не съехала вниз с дорожки. Едва не упав, я схватился за своеобразные перила и заставил себя продолжить бег. Но на долго меня не хватило, вскоре я снова не успел переставить ногу, мышцы уже просто отказывались сокращаться. Наверно стоит считать, что разминка закончилась, началась как раз основная часть тренировки. На долго меня правда не хватило, в какой-то момент мой надсадно дышащий организм не сумел схватится за перила как следует и я благополучно грохнулся. Разлёживаться правда не стал, а с кряхтением поднялся на ноги и пошел обратно к дорожке. Наставник остановил меня после второго падения.
– Достаточно, травмированный ученик мне пока не нужен – произнёс Фёдоров, а потом взмахнул рукой в немного театральном жесте, скорость на дорожке замедлилась – Давай дальше шагом.
Я молча последовал его указанию, говорить было слишком тяжело, дыхалка была безнадёжно сбита. Было бы огромным удовольствием растянуться на полу, но нельзя. Организм в целом и сердце в частности от такого могут не слабо так офигеть. Оно мне точно не надо. И так ноги завтра будут выть со страшной силой, а я буду ходить, как старпер… Ха, похоже не буду. Придётся снова бегать и через преодоление боли вырабатывать характер. Ну что ж, путь от духа до слона, который солдат любящий ох#енную нагрузку, начинается с первого шага. Жаль только дембель тут обещают только на кладбище. Я хмыкнул своим мыслям. Пока что память не желала восстанавливаться, но лиха беда начало. Может я и не вспомню частности, но со временем накоплю достаточно косвенных данных о том, кем был.
Пройдя по ощущениям пару километров и восстановив нормальное дыхание, я сошёл с дорожки и перешёл к отжиманиям, о которых подозревал. Затем был пресс и подтягивания, в конце которых я висел на турнике как сосиска пока пальцы не разжались. Завтра будут болеть не только ноги. Завтра я буду болеть весь. Ну да ничего, лишь бы был толк.
После упражнений я отмылся в душе от пота, переоделся в форму и мы снова посетили столовую. Пришлось опять позавидовать человеческой еде в чужой тарелке и употребить бульон. Затем мы отправились в ещё одно новое помещение, а именно учебный класс. Майор выдал мне учебники, посадил перед монитором и произнёс: