Нет повести прекраснее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте
Шрифт:
— Хватит меня учить, живи спокойно, никому ты не нужен, — Алла тяжело вздохнула.
— Какая ты грубая. Раньше ты такой не была. Я знаю, что с тобой происходит, во всем виноват отец.
— Не хочешь ты ни в чем признаваться, — с сожалением сказала Алла. — Как жаль.
На этом их разговор окончился, на следующий день Алла уехала.
Заступница Усердная
Отец и правда накаркал, Алла поссорилась с Сашей. Он разозлился, когда она напугала его, что его отца хочет убрать ее отца. Она согласна, что ее отец со странностями,
Алла вспомнила слова отца, что Саша будет защищать своих родственников, сначала их отношения будут красивыми, а затем начнут ругаться. Оказывается, он прав, она теперь страдает, потому что семейка у них непростая. И верно, пошутил отец вначале, а теперь буря и разыгралась, не остановишь. Алла стало жаль отца. Завод не работает, сидит на участке, выращивает овощи и фрукты, с печкой его опозорили, никто больше не пригласит его. Как хочется, чтобы все уладилось. Им было так хорошо вдвоем. Но оказывается, что существуют еще сложные родственные отношения. Как разобраться, кто прав, кто виноват? Какую сторону поддерживать. Лучше затаиться и молчать. Никогда он больше ей не позвонит и не придет. Прошло три дня. Сколько еще можно ждать! Нахлынула тоска, и сердце бешено колотилось по ночам. Знают ли родители Саши, что они не встречаются? Если узнают, то обрадуются.
Алле ничего не хотелось делать, нужно было убраться в квартире и сварить картошку на ужин. Зазвонил телефон. Она бросилась, думая, что звонит Саша.
— Привет, Алла, — услышала она голос подруги Жени. — Чем занимаешься?
— Ничем, ничего не хочу делать, нет настроения, — вяло ответила.
— Я тоже ничего не делаю, я к тебе сейчас зайду. Ты никуда не собираешься?
— Нет, заходи, буду рада.
Алла обрадовалась, что придет подруга, а то сидит и страдает. Пошла на кухню, открыла холодильник: сыр, масло, варенье — ничего особенного. В шкафу нашла пачку печенья «Юбилейное». Поставила чайник, достала варенье и масло, порезала хлеб.
Женя пришла через двадцать минут, жила рядом. Она была среднего роста, белокурая, всегда улыбающаяся, при первом взгляде бросалась в глаза ее толстая длинная коса. На ней были шорты и розовая майка.
— Давай пить чай, — предложила Алла.
— Давай, хочу сладкого, дома все варенье слопала, — она засмеялась. — Отцу зарплату задерживают, живем на мамины деньги, у нее зарплата маленькая. Еще отдала часть долга. Варим каши, супы из пакетиков, картошку. Ты чего такая кислая?
— Настроение гадкое, с Сашей поругались, — она зарыдала.
— Брось ты рыдать, еще помиритесь, — робко обнадежила подруга.
— Думаю, что никогда, — Алла разлила чай, Женя намазала хлеб маслом и вареньем.
— Я уверена, все утрясется, ты ему нравишься. Вкусное варенье, земляничное. К нам бабушка приезжала, привезла варенье, я почти все съела. Еще помидоры, огурцы маринованные. Я тебе вот, что скажу. Моя бабуля жуть, какая верующая, все разговоры только о Боге, в церковь чуть не каждый день ходит. Убеждает, что надо просить Бога, чтобы помогал в делах.
— Я не умею молиться, — Алла растерялась. — Разве это поможет?
— Надо проверить, — предложила Женя. — Давай сходим, вдруг получится. Надо свечки поставить, записки написать.
— Но как это делается? — у Аллы проснулась надежда. — Ты узнай у бабушки, мы сходим. Кому свечки ставить, чтобы исполнилось желание.
— Бабушке позвоню и все узнаю. Мне надо за отца просить, чтобы ему деньги заплатили, он сильно переживает. Говорит — мужик я или не мужик, не могу заработать деньги, и с работы не уйдешь.
— Мой тоже не работает, надо и за него попросить. Печку сделал на даче, все и переругались. Мы с Сашей тоже, отец накаркал, сказал — семья тяжелая, тебе, дочка, будет с ними нелегко. Я нагрубила, а он оказался прав. Он еще выпивает, на его работе привыкли, а на другую могут и не взять. Всегда может сорваться.
— Да, старые не нужны, твоему есть пятьдесят? — спросила Женя, думая, что ему больше.
— Скоро будет, — вздохнула Алла. — Кому он нужен в таком возрасте?
— Твой хоть печки кладет, а мой не умеет. У них на работе нашли поставщиков для приборов, которые они делают в лаборатории, а те взяли оборудование, а деньги не перечислили. Один обман.
— Плохо без денег, — Алла задумалась. — Сашка гордый, я виновата, что заступилась за отца. Он считает, что его отец и мать правы.
— Правильно, что заступилась, я бы тоже за своего постояла. А ты первая позвони, — предложила Женя.
— Ни за что! — она вспомнила слова отца, знаешь ли ты себе цену. — Он презирает моего отца, считает, что тот во всем виноват. Отец стал всего бояться, даже говорит, что его убьют, угрожали. Поговори с бабулей, я сама не своя, плохо мне, если с отцом что-то случиться.
— Слушай, Алл, у вас как в классике «Ромео и Джульетта», точь в точь, там родители ненавидели друг друга, а дети любили, и у вас то же самое. Класс! Спасибо за чай. Сегодня поговорю с бабушкой, завтра пойдем на дело.
Через два дня они пошли в церковь. Женя сходила к бабушке и все рассказала о своей подруге, прося у нее помощи. Бабушка внимательно выслушала, повздыхала, и посоветовала подать молебен Божией Матери «Федоровской» или «Нечаянной радости», чтобы была удача в делах — надо молиться Николаю Угоднику, поставить им свечки и обязательно отстоять на молебне не меньше семи раз.
Они отправились вечером, шла служба. Робко вошли, осмотрелись. У двери стояла высокая пожилая женщина в черной поношенной юбке и синей кофте. Она тихо, но настойчиво попросила: «Подайте на общую свечу». Они испуганно посмотрели на нее и отошли.
У женщины, которая торговала, спросили, когда бывает молебен, сколько стоит, когда лучше написать — сейчас или придя на молебен, та ответила, что нужно прийти в воскресение к концу службы и заказать молебен. Они взяли свечки и стали искать иконы с образами Богородицы и Николая Угодника. Народу в храме было мало, не больше тридцати человек. Женя знала икону Николая Угодника, она поставила свечу за отцов, чтобы у них на работе все наладилось. Они поставили свечи разным иконам Богородицы.