Нет пути назад
Шрифт:
Так что это пустышка, если не сказать круче. Резаная бумага. Если только в других блоках тоже туманы…
Кто-то хлопнул его по спине – он не обернулся. Кто-то другой бросил на пол химический источник света, а то тут темно, как у негра в…
– Так, осмотреть здесь все. Смотрите, не заминировано ли.
– Есть.
Похоже, опять пустышка. Хрен, пустышка.
– Господин майор! – громче, чем обычно, голос, явно проскальзывающий в нем страх полоснул по нервам. – Здесь кое-что есть!
Ящик. Похоже, тяжелый. Лучи фонарей скрестились
Ядерная опасность…
– Твою же мать…
– Ничего не трогать. Не трогать.
Затрещал дозиметр – они были у всех. Потому что их задача – поиск оружия массового уничтожения и всех, кто мог быть причастен к его изготовлению и применению. Два взрыва уже произошло – на севере и на юге. Взорван стратегически важный порт Бендер-Аббас. Никто не знает, сколько атомных бомб существует еще и где они находятся. В сущности, они все здесь как на вулкане. В штабе рассматривалась версия, согласно которой исламские экстремисты – махдисты сдали Тегеран для того, чтобы заманить в него побольше неверных и потом…
– Вот ублюдки…
– Господин майор, фон немного повышенный.
– Козлы траханые, а если она на боевом взводе?
– Спокойно. Так, успокоились.
– Бык главный, это Лузга, Бык главный, это Лузга, ответьте немедленно, повторяю: немедленно.
Вместе с запросом они услышали и грохот пулемета. Командир выругался, отошел от ящика с ядерным грузом.
– Лузга, здесь Бык главный, что там у тебя?
– Командир, вижу духов. Группы духов бегут по улице, по направлению к зданию банка, повторяю: тут до черта вооруженных духов! Связи нет, кажется, блокировку врубили! Мы не справляемся!
– Ясно, держись. Мы идем.
– Господин майор, поторопитесь. Кажется, сюда нагрянул весь этот долбаный город!
– Мы идем.
Командир махнул рукой:
– Биток, Слон – наверх, быстро.
Лютый хотел с ними, но командир взглядом придержал его.
– Господин майор, они знают, что здесь. Кто-то им сказал. Они пришли сюда за этой дрянью, господи…
– Да я уж понял. Давай-ка откроем это. Мы не сможем вытащить ящик отсюда, надо посмотреть, что там внутри. Может, удастся это перепрятать.
Лютый знал, что это опасно. Но ослушаться не мог.
Они перекусили пломбы. С трудом они подняли тяжелую, защищенную свинцовой плитой крышку и откинули ее в сторону. Луч фонаря – высветил внутри…
– Что это?
– Не похоже на бомбу, не так ли, сынок? – в голосе командира была странная веселость. Он наклонился и взял пакет.
Лютый сделал то же самое. Пакет был небольшой, примерно такого размера, в котором продают пакетированное молоко или сок. Внутри было что-то сыпучее, странной консистенции, похожее на мелкие камешки. Оно похрустывало. И еще, кажется, оно было твердое. Очень и очень твердое…
– Это…
Командир бросил пакет назад.
– Положи обратно и помоги мне с крышкой. Отобьемся – потом разберемся…
С трудом вцепившись обеими руками, они кладут крышку на место. Что бы ни было в этом контейнере, это явно не атомные бомбы и не обогащенный уран.
Вместе они бегут наверх, к веревкам. Зацепившись, карабкаются вверх – с полной боевой и при том, что веревка без узлов, – это не так-то просто. С каждым метром, который они преодолевают по дороге наверх, все отчетливее слышна перестрелка.
Взрыв. Вот и из «РПГ» долбить начали…
– Черт… там, кажется, Содом и Гоморра.
– Это точно. Держись меня. На лестнице заряд нейтрализован?
– Так точно.
Дорогу вверх по той же узкой лестнице прошли в десять раз быстрее, чем туда. Больше тут опасаться нечего, опасность – снаружи.
Вот и кабинет. Он выходит на второй этаж, в оперзал. Первый этаж предназначался для мелких вкладчиков и несложных операций, а также для работы с хранилищем. Главный оперзал – на втором этаже.
Пущенная с улицы красная трасса, словно лазер, бьет по стене, рассыпаясь искрами. Рикошеты, чтоб их…
– Твою же мать…
Они падают на изгаженный пол – рисковать смысла нет. Те, кто отстреливается, уже соорудили баррикады из переломанной конторской мебели и ведут из-за них огонь.
– Так… боевая задача. У тебя глушитель? Спускаешься вниз, проходишь оперзал и занимаешь позицию ближе к дверям. Можешь даже высунуться, понял? Я видел там приличные тумбы с цветами – укрытие как раз. Заодно попробуй понять, можно ли пробить коридор к нашим машинам. Доходит?
– Так точно.
– Если они уже в оперзале, дай нам знать и держи лестницу. Нельзя допустить, чтобы они ее заняли и били нам в спину. Если оперзал чист, держи вход, нельзя, чтобы они проникли в здание. Они могут подорвать заряд на первом и обрушить все здание.
В бою нет времени задумываться, и Лютый тоже не задумался. Например, а какого черта закладывать заряд на первом этаже банка, если эти боевики пришли за деньгами? Ведь если деньги получится достать только экскаватором, русские выиграли, потому что у них есть экскаваторы и есть время. У боевиков нет ни того, ни другого.
– Так точно.
– Удачи, боец.
Уже на лестнице, ведущей со второго этажа на первый, он услышал стук пулемета где-то в зале. Свой?! Чужой? Сейчас ничего невозможно понять.
Оказалось, свой. Слон один держал оборону в разгромленном зале. Он был устроен следующим образом: полукруглый длиннющий стол, за ним – места для банковских приказчиков. Две трети холла – пустое пространство, тут должны стоять люди, желающие сделать вклад и снять деньги, обменять валюту, или купить золото, или еще что сделать. Но полукруглый стол – это и отличная точка для обороны позиции. Особливо если с другой стороны навалить поболее ломаной мебели и положить стальные ящики картотек.