Нет, Вася, ты не Шерлок Холмс
Шрифт:
Я рассказывал с таким энтузиазмом, что мне и самому ещё больше захотелось поскорей оказаться на речке. Схватив удочки, металлический садок для рыбы и украдкой стащив свежайший батон с бабушкиного стола, мы отправились в сторону речки. Я нёс удочки и садок, а Васька пакет, в котором болтался ещё тёпленький батон.
– Вообще-то, – сказал я, – тут везде речка! Куда ни пойди.
– Как это? – не понял меня Васька.
Я решил рассказать ему как можно подробнее всё, что знал сам о нашем садоводческом товариществе.
– Река окружает наши дачи со всех сторон. Она очень извилистая, так что дачи находятся как бы
– Понятненько, – пробормотал Васька. Он всегда говорит: «Ясненько, понятненько», когда пытается что-то запомнить и «записать это в своей черепной коробочке».
– Вот здесь, почти напротив нас, живут дядя Витя и тётя Галя, точнее приезжают сюда каждые выходные. Они очень хорошие: дядя Витя всегда шутит и может угостить чем-то вкусненьким. А вот там, – я показал рукой дальше, – по этой же стороне, живёт Степановна – её тут так все называют. Но я зову её Любовь Степановна. Она настойчиво пытается со всеми дружить, но, по правде говоря, у неё это плохо получается.
– Почему? – удивился Вася.
– Потому что она всё про всех хочет знать. Слишком много любопытничает и лезет не в свои дела. Она часто выспрашивает что-то у соседей, потом сплетничает со всеми подряд. Все это прекрасно понимают, поэтому и не дружат с ней близко. Хотя и общаются довольно дружелюбно.
– Понятненько.
– А вот напротив неё живёт баба Маша – её все так зовут, даже я. Она живёт тут уже тыщу лет, наверное, и очень не любит людей, детей и животных. Она вечно со всеми ругается, когда кто-то шумит. «Понаехали со своих городов. Вечно орёте, как дикари. По башке бы вам всем дать!» – спародировал я её, резко размахивая рукой. Пародировать людей у меня получается хорошо, поэтому Васька даже немного засмеялся. Но, проходя мимо дома бабы Маши, мы невольно замедлили шаг и стали почему-то разговаривать шёпотом.
– Ничего себе заросли, – насторожённо прошептал Васька.
Дом бабы Маши действительно утопал в зелени. Деревьев и кустарников было так много, что казалось, в глубине двора была беспросветная тьма. Красный кирпичный домик снизу доверху был окутан разными растениями. Какие-то плетущиеся цветы практически полностью скрывали своими листьями её дом. Даже над окнами нависала эта пышная зелень. Выглядело это довольно красиво. Но в сочетании с раскидистым орехом и виноградником, густо заплётшим не только дерево, но и высокие цветы вместе с травой, скрывавшие собой от посторонних глаз вход в домик, вызывали какой-то холодок страха. Особенно если помнить, что здесь живёт такая злющая хозяйка.
– Немного жутковато, – тихо сказал Васька.
Глава 3
ПРОПАЖА ПРИНЦА
– А вот в соседнем доме, – проговорил я, отвлекая внимание Васи от странного заросшего дома, – живёт Алексей Алексеевич и Эмма Викторовна.
Мы ещё замедлили шаг, и я почему-то всё так же шёпотом продолжил говорить с Васькой:
– Алексей Алексеевич очень классный мужик. Не любит ссоры, скандалы. А вот его жена постоянно его «пилит», чтоб делал что-то в огороде. Теперь он очень любит рыбалку. Там тихо, и никто не заставляет копать грядки. Можно спокойно посидеть помолчать. Или тихонько пообщаться с кем-то из рыбаков. В одной такой беседе он даже подарил мне несколько крючков для ловли карася. Японские! – гордо добавил я.
– Ну, надо же! – с притворным восторгом сыронизировал Васька. От такой реакции мне стало немного обидно, но я решил не показывать этого другу. Это же Васька – что с него взять. Вот если бы здесь случилось что-то загадочное, то он бы такое любопытство проявил, что позавидовать можно! Да он бы душу из всех вынул, но разгадал бы любое происшествие! А ведя беседы о рыбалке, преступлений особо не раскроешь. Учитывая это, я глубоко вздохнул и спокойно продолжил:
– Иногда он сбегает на рыбалку от своей жены, чтоб она не заставила его работать в огороде. А Эмма Викторовна ещё как может. Она раньше работала учителем физики. Строгая училка, судя по всему. Она кого хочешь может заставить работать в огороде. Сейчас, правда, она уже на пенсии.
– Это хорошо, – заключил Васька, – пусть лучше Алексея Алексеевича мучает, чем детей в школе. Он хоть на рыбалку может сбежать. А мы куда денемся из класса?
Вдруг мы услышали тихий плач, очень похожий на писк мыши, которую чем-то придавили. Только писк был довольно протяжным и противным. Не сказать что мышь пищит приятней, но всё же! Мы остановились и прислушались. Плакали двое! Совсем рядом. Вот только где? Я стал вглядываться в большие кусты смородины, что росли у дороги возле самого забора. Рядом стояло раскидистое дерево вишни. Да, плач доносился оттуда, со двора Алексея Алексеевича! Мы подошли ближе и заглянули через забор. Две девчонки горько плакали, прижавшись друг к дружке.
– Привет! – как можно дружелюбнее сказал Васька.
– Ой! – испугались девчонки. – Кто вы?
Они настолько были поглощены своим горем, что не слышали, как мы шли по улице. Их красные от слёз глаза говорили о том, что плачут они уже довольно долго.
– Меня Вася зовут! – ещё доброжелательнее сказал Васька, чтобы они его не боялись. Он умеет сориентироваться практически в любой ситуации, чтобы втереться в доверие. – Нам скоро стукнет по двенадцать лет, – приврал Васька, – а это мой друг Джон, он всего на месяц старше меня. Вы, наверное, с ним уже знакомы?
Васька всегда называл меня «Джон», если чувствовал, что где-то рядом появляется запутанная история.
– Не совсем, – посмотрев на меня своими красивыми (как у Лисичкиной), заплаканными глазами, сказала та, что постарше. – Виделись издали несколько раз, но не знакомились.
– Угу, – важно промычал я.
– Так давайте познакомимся! – предложил Васька. – Как вас зовут?
– Меня Света, – сказала та, что старше, предварительно стерев с лица слёзы и убрав чёлку назад.
– А твою подружку? – поинтересовался Васька.
– Сам ты подружка! – обиделась та, что помладше. – Я никакая не подружка. Я – сестра! Меня зовут Анечка.
Мы заметили, что Анечка немного картавит, и некоторые слова у неё звучат довольно смешно. Но ничего страшного в этом нет – научится ещё!
– Понял, – сказал Васька и добавил: – Тебе уже, наверное, лет семь?
Я прекрасно знал этот психологический приём, который применял Вася, когда хотел кому-то понравиться. Он явно завышал возраст тем, кто выглядел младше своих лет. И явно занижал его тем, кто был старше. Взрослым людям обычно хочется выглядеть моложе своих лет. В то же время молодым хочется скорее повзрослеть. Только вот где эта граница, когда нужно назвать нужный возраст и никого не обидеть, не знает, наверное, никто. Но Анечке ещё явно не было семи лет.