Нет ведьмы яростней
Шрифт:
— Забрали у него ключ от машины?
— Нет… Но он заплатил мне оба взноса.
— Смотрите-ка. какое везение!
— Он уже давно собирался заплатить, но никак не мог вырваться в город… Так что мы можем возвращаться обратно.
— Угу.
Вся эта история показалась мне довольно странной, но, если она утверждает, что Саттон все заплатил, не стоит ломать себе голову над этим.
Мы собирались садиться в машину, как вдруг я увидел человека, направляющегося в нашу сторону. Он вышел из-за деревьев, окаймлявших дорогу. В руке он держал ружье — видимо, двадцать второго калибра.
Мисс Гарнер тоже увидела его и бросила на меня быстрый взгляд. Это наверняка был Саттон. Значит, она мне солгала, сказав, что видела его у ручья…
ГЛАВА ВТОРАЯ
Это был плотный высокий человек. И походка у него была тяжелая, как у медведя или у боксера-тяжеловеса. Такие люди всегда принадлежат к категории силачей. На нем были охотничьи штаны и застиранная голубая рубашка. Он был не молод, но и не стар — лет 35-38.
— Хэлло! — приветствовал я его.
Он подошел к нам и внимательно посмотрел на меня.
— Хэлло! Вы кого-нибудь ищете?
— Угу. Некоего Саттона. Это вы?
— Вы угадали. Чем могу быть вам полезен?
Я не успел ответить. В разговор вмешалась мисс Гарнер:
— Это по поводу машины, мистер Саттон. Я… я хотела бы сказать вам два-три слова.
Я решил не вмешиваться. Она только что солгала мне, что он расплатился, так пусть она и устраивает дело, как знает.
— Ну что ж, говори, крошка!
Он улыбнулся, но улыбка у него была неприятной. После этого он жестом показал, чтобы она вошла в дом. Через минуту она вышла обратно, вся красная от смущения или стыда, а он с нагловатой улыбкой смотрел ей вслед, видимо, от души забавляясь.
— Мы можем ехать, — сказала она мне.
— А машина?
— Все в порядке… Мы оставляем ее.
— Он же вам ничего не заплатил?… Что вы скажете мистеру Харшоу?
— Прошу вас, не будем об этом.
— Что ж, дело ваше, — ответил я, садясь в машину.
Финансовой стороной дела занималась она, а не я, так что мне было ровным счетом наплевать, как она будет выкручиваться. Я развернул машину и выехал на дорогу. Саттон проводил нас все той же неприятной, нагловатой улыбкой.
Когда мы почти доехали до реки, она сказала:
— Будет лучше, если с Харшоу поговорю я.
— Как хотите… И мне безразлично, что вы ему скажете.
— Я… Я понимаю, что все это кажется немного странным, мистер Медокс, но…
— Саттон ваш родственник?
— Нет.
— Сто десять долларов. Это ведь большая сумма.
Она ничего не ответила. Но мне и так было ясно, что она подделает квитанцию или внесет деньги из своих собственных сбережений.
Внезапно я остановил машину под тенью деревьев. А что будет, если я поцелую эту куколку?
Она не сопротивлялась, но и никак не ответила на мой поцелуй. Мне показалось, что я поцеловал мертвую.
— Долг платежом красен, — сказал я. — Перед Саттоном я чувствовал себя последним дураком.
— Пользуетесь положением? — сказала она, вся красная от стыда.
— Может быть, нам лучше вернуться и забрать машину? Или сказать Харшоу, что Саттон не отдал ее…
— Не фиглярничайте… И не ведите себя так нагло.
— Просто я не привык упускать благоприятных возможностей.
— Послушайте, мистер Медокс, или вы трогаетесь с места, или я выйду из машины и пойду пешком.
— Вы такая очаровательная! Сколько вам лет? Почему вы боитесь Саттона?
Она снова покраснела и отвела глаза.
— Я его не боюсь.
— Только не надо лгать, красотка! Что он знает о вас?
— Э-э… Ничего. Откуда вы взяли, что он должен что-то обо мне знать?
— Уж не хотите ли вы меня уверить, что видели его у ручья и что он расплатился за прокат машины?
— Да, я солгала вам. Сознаюсь, а теперь оставьте меня в покое.
— Мне хотелось бы получить от вас положенную мне долю милостей. Может быть, я и негодяй, но ваша красота…
— Теперь я понимаю, за кого вы меня принимаете. Вы поедете дальше или нет?
— К чему нам торопиться? Я надеюсь, что мы с вами столкуемся. У вас такие дивные ноги…
Я перешел к более решительным действиям, но она оттолкнула меня, одернула юбку и в конце концов залепила мне пощечину.
— Что ж, я же не совсем умалишенный, я все понял. Считаю, что звать на помощь полицию нет смысла.
Я нажал на газ, и мы снова покатили. До самого города она не произнесла ни слова и сидела в уголке, теребя носовой платок…
Когда мы приближались к городу, мы заметили, что там творится что-то неладное. К небу поднимался черный столб дыма. Что-то горело.
Вскоре нас обогнала машина дорожной полиции. Я нажал на акселератор и последовал за ней.
Горел ресторан, расположенный неподалеку от ткацкой фабрики. Дым вместе с языками пламени вырывался изо всех его окон и дверей. По всей улице извивались толстые белые шланги пожарников. Некоторые из них пытались проникнуть в горящее здание со шлангами, из которых били струи воды.
Я хотел проехать мимо, чтобы хорошенько все рассмотреть, но дежурный полицейский ткнул своей палочкой в сторону переулка, показывая, чтобы я свернул и не создавал пробки.
Вскоре мы выехали на Кайн-стрит, на улицу, где размещался банк. Улица была почти пустынна. Почти весь городок побежал к месту пожара — или помогать его тушить, или просто поглазеть на редкое зрелище.
Когда мы вернулись в автопарк, Харшоу был в конторе один. Я бросил взгляд на мисс Гарнер, но она не смотрела в мою сторону. Она была уверена, что я все выложу мистеру Харшоу, но гордость не позволяла ей обратиться ко мне с просьбой сохранить все в тайне. Мне даже стало жалко ее, и я устыдился своего поведения.