НеТемный 3
Шрифт:
Вот только душевный холод колдуньи, кажется, тоже держался на последних ниточках её воли. И теперь ледяные глаза Агаты стали раскрываться в подобия лун, захватывая моё сознание.
Нет больше никакой пещеры, нет посреди пропасти высокой скалы с «кровавым барьером» на ней.
А есть только бескрайняя ледяная пустыня, пронизывающий до мозга костей ветер, и две луны, едва видимые через снежную метель. Ощущение беспомощной пылинки, которой суждено замёрзнуть в
Я, Десятый, думал, что испытал всё на свете. Тьма по своей природе холодное место, и я знал, что такое — холод.
Думал, что знал…
И вправду, этот мир демонстрировал мне те грани магии, которые были мне раньше недоступны. И теперь я узнал, что такое Холод с большой буквы. Когда не успеваешь подумать, и твои мысли застывают… Когда чувствуешь, как леденеет кровь, и даже бросское пламя застывает в венах.
Агата — пятый ранг, Дочь Луны. Или магистр, если переводить в знакомые мне титулы.
Как же холодно! Не может быть такой силы у магистра. Не может, если только она… если только она не выжигает себя дотла. Креона в крепости Вайкула так же погружала свою душу в вечный холод.
Огненная сфера вокруг моего тела бессильно била в холодную вселенную вокруг. Именно так это мне представлялось — будто я стою посреди бескрайней ледяной пустыни, вокруг моего тела бушует огонь, но его жар растопил лишь несколько метров вокруг.
Силы Огнецвета мало. Но моё чутьё давно подсказало, что у меня есть чем ответить на такую силу…
Я — Всеволод… Я — Десятый!
Я могу призвать гораздо больше Тьмы, и вызвать гораздо больше огня! Я никогда не спрашивал у Бездны, сколько сил мне брать. Тем более, когда у меня есть Червонное Кольцо.
Ну, а теперь взрыв!
На моих глазах ледяная равнина вокруг начала таять. Посветлела снежная метель, и две луны в небе плавно стали превращаться обратно в синие глаза на прекрасном лице.
Агата была удивлена, потому что на её жизни ещё никто не мог остановить предсмертное заклинание душевного холода. Но сказала она другое:
— Я не могу сопротивляться яду!
— Я знаю, — усмехнулся я.
А потом Агату охватила та самая страсть… И я, обнимая изгибы её тела, медлить не стал.
Ну да, купол «кровавого барьера» — место не самое подходящее для любовных утех. Снаружи ждут уродливые упыри, и злобно чахнет коварный Тёмный Жрец… И он, кстати, наверняка бесится, глядя, что творится за «барьером».
А за «барьером» бросскому варвару, далёкому от магии, открывали магический источник. Так-то холод и огонь — практически противоположные стихии, но, как выразилась Агата, так даже лучше.
Кстати, яд «тёмного желания» тоже выгорел из крови колдуньи, причём даже раньше, чем растаял душевный лёд. И я Агате об этом обязательно скажу, но потом…
Глава 26
Есть у богов одна нехорошая черта характера. Они лезут в человеческие жизни, иногда не разбираясь, на пользу это вмешательство или нет.
Не успел я насладиться прекрасным телом Агаты, как моё сознание снова выкинуло в ту ледяную пустыню, которую я до этого усиленно размораживал и магией, и, собственно, телом.
— Смердящий свет! — вырвалось у меня, когда холод снова проник в каждую клеточку моего организма.
Каким-то краем разума я понимал, что это Агата таким образом ищет источник магии. Я — огонь, а она — лёд. Там, где лёд превратится в воду, и находится источник огня…
На мгновение я подумал, что, возможно, душа Агаты снова падает в вечную мерзлоту, только уже вместе со мной. Но вдруг сквозь снежную метель показались две яркие луны, превращаясь в огромные зрачки серебристого цвета, и я ощутил на себе пронзительный взгляд.
Эти глаза принадлежали не Агате…
— Значит, ты вернулся, муж мой?
Голос Моркаты звенел и гудел посреди метели, словно ветер, воющий в вышине. Он и был ветром — каждое слово богини луны и холода било в меня ледяным порывом, заставляя моё сердце сжиматься от мороза.
Ветер бил в лицо, налепляя снег, и я подумал, как это всё же странно… Где-то моё тело сейчас обнимается с колдуньей, а разум здесь мёрзнет, общаясь с богиней.
Морката, получается, застукала воплощение Хморока с другой женщиной. Наверное, нас не спасёт даже «кровавый барьер».
Я расправил плечи, выпрямляясь. Ещё не родилась та богиня, которая заставит Десятого бояться…
Ветер захохотал, закручиваясь вихрями. Морката веселилась.
— Я не помню ни одной послушницы из своих монастырей, которую обошёл бы стороной Хморок, — сказала богиня.
Да, было бы удивительно от холодной северной богини ожидать такого горячего темперамента, как от южных Мавши и Сияны.
Морката явно услышала мои мысли и прошипела с ненавистью:
— Не бойся, Хморок. Когда я их встречу, выцарапаю им божественные глаза. А тебе оторву твой… кхм… темперамент.
Мне пришла в голову мысль, что, возможно, я не совсем понимаю отношения между богами и людьми. Ведь в сторону Агаты богиня не показала никакой ненависти.
— Любая жрица, которая возносит мне молитвы, это часть меня. Странно, что ты этого не помнишь, Хморок… Хотя не удивительно, ведь ты — мой муж, но в то же время — ещё нет.
— Здравствуй, Морката, — произнёс я, хотя из-за воя ветра почти не слышал своего голоса.
— Ты всё ещё не его воплощение, — зрачки приблизились, — Но за тобой уже охотятся.