Чтение онлайн

на главную

Жанры

Нетерпение мысли, или Исторический портрет радикальной русской интеллигенции
Шрифт:

Вот почему до сего дня фигура Петра I вызывает столь пристальный интерес историков, одних восторгая, других приводя в бешенство. Причем сама личность Петра «удивительно цельная» [213] , и когда говорят о противоречивой фигуре российского преобразователя, то невольно лукавят: противоречив не сам Петр, противоречиво отношение к нему. Но еще С. М. Соловьев резонно заметил [214] , что крайние оценки Петра – восторженная и хулительная – не исторические, а эмоциональные, ибо, следуя им, мы поневоле толкуем Петра как некую сверхъестественную силу, кометой пронесшейся по российским просторам, разворошившей все и удалившейся в вечность.

[213]

Павленко Н.И.
Петр Великий. М., 1994. С. 482.

[214] Соловьев С.М. Публичные чтения о Петре Великом. М., 1984. 232 с.

И до Петра была российская история, и до него были преобразователи. Более того, все они в определенном смысле трудились, чтобы сделать реальными его реформы. И все же без Петра радикальный слом русской жизни никогда бы не состоялся. Для этого были нужны его цельность, его ум, его фанатизм, его смелость и его жестокость.

По мнению В. С. Соловьева, Петр I своей властной и деспотичной рукой навсегда разбил нашу «национальную исключительность» и вернул Россию человечеству [215] . Точнее все же сказать – пытался вернуть, ибо Россия продолжает этому активно сопротивляться и на пороге XXI века. А не смог он этого сделать потому только, что желание силой развеять миф о национальной исключительности лишь укрепило его корни в душах и умах людей.

[215] Замалеев А.Ф. Три лика России // Россия глазами русского. СПб., 1991. С. 16.

«В Петре были черты сходства с большевиками. – Писал Н. А. Бердяев. – Он и был большевиком на троне» [216] . Это весьма точное наблюдение, потому оно совпало и у поэта (М. Волошин: «Великий Петр был первый большевик») и философа. Но сходство с большевиками, надо сказать, все же поверхностное – оно лишь в методах достижения цели. Но сами цели (а это главное!) диаметральные: Петр проводил реформы ради приобщения России к европейской цивилизации, реально существовавшей и манившей его своими бесспорными экономическими и культурными выгодами для России; большевики же не реформы проводили, а строили «светлое будущее», пытаясь втиснуть реалии в выдуманные их теоретиками абстрактные схоластические схемы, т.е. стремясь сделать живой реальностью мертвую утопию.

[216] Бердяев Н. Русская идея // Вопросы философии. 1990. № 1. С. 85.

Свои реформы Петр двигал неистово, он сметал со своего пути всех, кто им противился. В итоге измотал себя и страну, но своего добился: Россия, с величайшим напряжением преодолевая инерцию, сдвинулась со своей исторической стоянки и тяжело поползла вслед убежавшей вперед Европе…

При Петре было принято несколько тысяч законодательных актов. Они касались всего. Не было ни одной сферы российской жизни, которая смогла избежать их вмешательства. Многие из указов царя были глубокими и дальновидными, некоторые – сиюминутными, эмоциональными и даже мелочными. Но любой из них был насквозь пропитан энергией и нетерпением автора. Нетерпеливость, пожалуй, наиболее характерная доминанта петровских преобразованй. Пушкин не зря сказал, что у него сложилось впечатление, будто ряд указов Петра писан кнутом.

…Начал Петр основательно и сразу дал понять всем, что не собирается менять наличники на окнах русской избы, а будет строить новое здание – на века!

В 1697 г. Петр под именем волонтера Петра Михайлова выехал в составе Великого посольства в Европу. Цель одна – учиться самому и учить подданных. Он не стеснялся прошлого России и ясно видел ее будущее. Он не завидовал Европе, а скорее смотрел на нее свысока, будучи уверенным, что ЕГО Россия еще утрет ей нос. Если верить графу А. И. Остерману, то Петр якобы заявил: «Нам нужна Европа на несколько десятков лет, а потом мы к ней должны повернутся задом» [217] . Одним словом, он заставил Россию заниматься делом.

[217]Ключевский В.О. Курс русской истории. Т. 4. М., 1958. С. 214.

Возвратясь в Москву, Петр пришел в уныние: «Школ мало, при церквах, учат только грамоте. Университетов нет. Ученых нет. Врачей нет… Газет нет. Одна типография, печатающая в основном церковные книги» [218] . Петр понял, что надо приспособить всю инфраструктуру страны для максимально быстрого распространения знаний и культуры: с конца 1702 г. стала выходить первая в России печатная газета «Ведомости о военных и иных делах, достойных знаний и памяти», а в 1703 г. была опубликована знаменитая «Ари-фметика, сиречь наука числительная…» Л. Ф. Магницкого. В ней впервые числа обозначались не буквами, а арабскими цифрами. Открыли типографию, где книги «научного содержания» набирались не церковно_славянским, а «гражданским шрифтом». К концу жизни Петра в обеих столицах работало 6 типографий, однако больше половины выпущенных с 1708 по 1725 г. книг было посвящено военной и морской тематике.

[218] Водарский Я.Е. Петр I // Вопросы истории. 1993. № 6. С. 65.

Чтобы легче было управлять такой махиной, как Россия, и бдительно надзирать за реформами на ее окраинах, Петр разделил страну на 8 губерний (Московскую, Ингерманландскую (позднее Петербургскую), Киевскую, Смоленскую, Казанскую, Азовскую, Архангелогородскую и Сибирскую) и в каждую назначил губернатором своего человека. Потом (в 1719 г.) число губерний выросло до 11, а в них выделили еще 50 провинций.

Важно заметить, что Петр сразу понял важнейшую для России истину государственного устройства: многонациональный состав страны может взорвать ее целостность, если допустить членение единого государства по национальному признаку. Поэтому его реформа не предусматривала никаких национально_террито-риальных образований. И это был очень разумный, дальновидный шаг.

Главным сторонником своих начинаний Петр сделал дворянство. Указом 1714 г. он узаконил неотчуждаемость и недробимость дворянских земель. Но одновременно заставил дворянство служить на пользу России. А чтобы это сословие развивалось и множилось, он открыл доступ в его среду служилых людей. Личная выслуга стала цениться выше «породы», что было официально закреплено в знаменитой петровской «Табели о рангах» 1722 г. Уже чин VIII класса давал право на дворянское звание самому чиновнику и его потомкам.

Наконец, еще одно интересное начинание Петра I: его непре-менное желание вырастить на чахлой российской почве привезенный из Европы саженец – науку. Он видел во время своих частых зарубежных вояжей, какое значение там придают научному знанию, как тесно оно сплетено с экономикой и даже бытом людей, а потому прекрасно понимал, что без науки его реформы в России не приживутся, она должна пропитать их изнутри, да так сильно, чтобы никакое административное вмешательство уже не могло повернуть их вспять. А для этого мало было использовать готовое знание, заимствуемое у Запада; он понимал, что наука должна плодоносить непосредственно в России.

К науке Петр I испытывал глубочайшее почтение. Всю жизнь не прекращал учиться сам и принуждал к тому же свое окружение. Но он не делал никакого различия в технологии внедрения нового, касалось ли это шведского опыта в организации внутреннего управления страной [219] или французского по части развития научного знания. И в том, и в другом, и во всех прочих случаях Петр действовал единообразно: он брал то, что полагал разумным, и, не считаясь ни с чем, вколачивал это в русскую жизнь, ни мало не заботясь об обратной реакции и не углубляясь в причины: отчего это прививаемое им вполне полезное, казалось бы, начинание зачастую отторгается российскими традициями. Он спешил. У него не было времени для тщательной подготовки почвы. Он не мог не знать, что полноценная наука – это конечный продукт общей культуры нации и благоприятного общественного климата. Но чтобы поднять культурную планку и оздоровить общество, нужны десятилетия (в лучшем случае!) упорного целенаправленного труда. Их-то у Петра и не было. А сделать все он хотел непременно сам. И сделал! В стране почти поголовно неграмотной, в которой еще вчера всякое знание, всякая свободная мысль считались ересью и бесовством, он учреждает… Академию наук!

[219] Анисимов Е. «Шведская модель» с русской «особостью». Реформа власти и управления при Петре Великом // Звезда. 1995. № 1. С. 133-150.

Поделиться:
Популярные книги

Новый Рал 3

Северный Лис
3. Рал!
Фантастика:
попаданцы
5.88
рейтинг книги
Новый Рал 3

Покоритель Звездных врат

Карелин Сергей Витальевич
1. Повелитель звездных врат
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Покоритель Звездных врат

Темный Лекарь 5

Токсик Саша
5. Темный Лекарь
Фантастика:
фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Темный Лекарь 5

Идеальный мир для Лекаря 5

Сапфир Олег
5. Лекарь
Фантастика:
фэнтези
юмористическая фантастика
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 5

Под маской, или Страшилка в академии магии

Цвик Катерина Александровна
Фантастика:
юмористическая фантастика
7.78
рейтинг книги
Под маской, или Страшилка в академии магии

Архонт

Прокофьев Роман Юрьевич
5. Стеллар
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
7.80
рейтинг книги
Архонт

Прометей: Неандерталец

Рави Ивар
4. Прометей
Фантастика:
героическая фантастика
альтернативная история
7.88
рейтинг книги
Прометей: Неандерталец

Беглец. Второй пояс

Игнатов Михаил Павлович
8. Путь
Фантастика:
фэнтези
героическая фантастика
боевая фантастика
5.67
рейтинг книги
Беглец. Второй пояс

Не грози Дубровскому! Том III

Панарин Антон
3. РОС: Не грози Дубровскому!
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Не грози Дубровскому! Том III

Идеальный мир для Социопата 5

Сапфир Олег
5. Социопат
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
5.50
рейтинг книги
Идеальный мир для Социопата 5

Краш-тест для майора

Рам Янка
3. Серьёзные мальчики в форме
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
6.25
рейтинг книги
Краш-тест для майора

Жена моего брата

Рам Янка
1. Черкасовы-Ольховские
Любовные романы:
современные любовные романы
6.25
рейтинг книги
Жена моего брата

Энфис 4

Кронос Александр
4. Эрра
Фантастика:
городское фэнтези
рпг
аниме
5.00
рейтинг книги
Энфис 4

Протокол "Наследник"

Лисина Александра
1. Гибрид
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Протокол Наследник