Нетрацы. Тетралогия
Шрифт:
Майор, видимо, давно не участвовал в скоротечных схватках и растерял былые навыки. Каянову вполне хватило времени перебросить оружие в левую руку и провести еще один выстрел в упор.
С конвоем или охраной было покончено, но торопиться не стоило. Машину бросало из стороны в сторону. Дождавшись стабилизации полета, разведчик расстегнул ремни и, сделав знак Сан‑Кому следовать за ним, прошел в кабину пилотов.
– Сколько осталось до космодрома? – спросил он.
– Триста километров, – ответил пилот. – Через двадцать минут будем на месте.
– Я
– Мы разобьемся, – побледнев, проговорил тот.
– Ты скоро расскажешь эту сказку своей бабушке, – делая характерное движение оружием, сообщил Каянов. – И не надо лишних движений. За тобой наблюдает опытный пилот. Я думаю, звание героя посмертно тебе может здорово повредить.
Пилот щелкнул тумблером автопилота, расстегнул ремни и выбрался из кресла.
– За мной в салон, – скомандовал разведчик, отступая спиной в узкую дверь кабины.
Пилот шагнул в десантное отделение и, увидев трупы, остановился.– Садись и пристегивайся ремнями, если хочешь жить, – прозвучала следующая команда.
Когда приказ был выполнен, Каянов выстрелил гаюну в грудь.– Зачем? – спросил Сан‑Ком.
– Принимайте командование, капитан, – проговорил советник. – Он все равно был не жилец. Занимайте кресло пилота, мы сейчас начнем заключительную игру.
Дождавшись, когда Сан‑Ком устроится в пилотском кресле и, отключив автопилот, рулями слегка качнет шаттл, разведчик скомандовал включить громкую связь.
– Говорит шаттл с крейсера «Паутоло», прошу выйти на связь О‑Кона.
Вызов пришлось повторить дважды, когда несущая частота прохрипела голосом старого контрразведчика.
– Какого туфола ты шумишь в эфире? Головку перемкнуло от тряски?
– Ты меня подставил, дружище, или у тебя крупно течет.
– Это ты о чем?
– Меня едва не стерли. В охране оказались люди с другой стороны.
– Я рад, что ты выкрутился. Не беспокойся, мы тебя доведем и посадим отсюда.
– Рапса лысого вы меня теперь увидите. И не вздумайте искать. Я сам выйду на связь.
Каянов сделал знак, и Сан‑Ком отключил передатчик.– Куда теперь?
– Снижайся, и идем к городу. Выбери площадку где‑нибудь в промышленной зоне. Действуй быстрее, нам не нужны на хвосте топтеры.
Шаттл лег на крыло и, резко снижаясь, полетел к городу, виднеющемуся на горизонте.
– Разгрузочная площадка между цехами подойдет? – спустя несколько минут спросил он, кивая в лобовое стекло.
– В самый раз, – приглядываясь через его плечо, ответил разведчик, – только крутнись на ней. Нам нужно побольше разрушений, пыли и как можно меньше свидетелей.
– Будет исполнено, советник, – ответил пилот.
Посадку имперец выполнил идеально. Шаттл был не предназначен для таких маневров, но за его штурвалом сидел явно выдающийся пилот. Два маршевых, два тормозных и четыре двигателя вертикального взлета работали одновременно, постоянно изменяя векторы тяги и мощность. Стены цехов, между которыми космический челнок исполнил свой танец, рухнули, образовав непроницаемое облако пыли. Дополнительную завесу выполнил мусор, в большом количестве захламлявший площадку.
– Слава Гору, мы, кажется, ничего серьезного не повредили, – проговорил Каянов. – Ты просто идеальный пилот, но у меня еще одна просьба.
– Что ты хочешь? – выбираясь из кресла, спросил Сан‑Ком.
– Поставь шаттл на самоликвидацию минут через десять, когда нас уже здесь не будет.
– Без проблем, – ответил космолетчик и надавил на большую кнопку под подлокотником кресла.
– Тогда пошли, больше нам тут делать нечего, – проговорил советник.
Сбежав по трапу, они окунулись в пылевой туман, но, похоже, разведчик еще до посадки наметил путь отступления, уверенно побежав в северном направлении. Добравшись до остатков разрушенной стены, он пошел вдоль нее, высматривая что‑то на земле.
– Что ты ищешь? – прохрипел, пытаясь дышать через рукав мундира, имперец.
– Где‑то здесь должен быть люк, ведущий в подземные коммуникации, – кашляя, ответил Каянов.
– Ищи быстрее, а то он может нам не понадобиться. До взрыва осталось три минуты.
– Я же сказал – десять.
– Конструкторы шаттла решили, что пяти вполне достаточно. Не найдешь, нас не найдут тоже, но радоваться будет некому.
– Ну наконец‑то. Открывай, – отодвигаясь в сторону, потребовал Каянов.
Сан‑Ком согнулся, подцепил край люка концом абордажного ножа и сдвинул крышку.
Каянов прыгнул в люк и уже в полете схватился за вбитые в стену скобы руками. Дно колодца терялось в сумраке подземелья.
Имперец такими навыками не обладал. Протиснувшись через металлический обод, он потянул на себя крышку люка, и, как только она с лязгом легла в пазы, сверху прогремел оглушительный взрыв.
Стены колодца заходили ходуном. Разведчик не удержался за скобу и сорвался вниз. Пролетев добрых пять метров, он удачно приземлился на полусогнутые ноги и, гася инерцию, скатился в кувырок. Невдалеке что‑то грузно упало, и темноту прорезала отборная имперская брань.
– Вы живы, ваше величество? – спросил Каянов.
– Буду тебе в кишечник, полковник, – донеслось из темноты. – То аккуратно садись, то взрывай. Теперь в какую‑то яму засунул.
– Судя по цветистости выражений, которые использовало ваше величество, тут нам самое и место. По дворцовым коврам позже ходить будем. Я в таких катакомбах десять лет жил, и ничего со мной не случилось.
– Здесь же, наверно, базамы водятся.
– Крыса – друг человека. Животное чуткое, а главное, очень умное. У меня из них собственная армия состояла.