Нетрацы. Тетралогия
Шрифт:
– Идите завтракать, полковник, – проговорил тот. – Я сам разберусь, что здесь к чему.
Гаюн молча покинул кабинет. Диверсант потратил десять минут, чтобы его программа незаметно и гармонично вписалась в основную базу данных, осуществляющих боевую работу. Еще минут десять ему пришлось посидеть в кресле, пока полковник, не торопясь, закончил свой завтрак.– Вам сегодня нездоровится, – убедительно сообщил нетрац гаюну. – Рекомендую отдохнуть и хорошенько выспаться. Сообщите своему заместителю, что у вас легкое недомогание. Пусть вас не беспокоят.
– Я так и сделаю, – ответил командир базы.
– Выздоравливайте, мазан полковник. –
– Как прошло? – спросил Шаман.
– Полковник просто прелесть. Ни одного лишнего вопроса. Мне его даже жалко. Если установят, откуда внедрена моя программа, то ему конец. Какой‑то парадокс получается. К сочувствующим Патриотическому фронту нет никакого сочувствия у контрразведки. Уже сейчас по всей базе тарарам поднялся. Радарные системы наведения вышли из строя. Спутниковый сигнал тоже не принимается.
– Что у тебя?
– Вся посадочная площадка охраняется одним постом с вышки. Через калитку доступ свободный. Комбинезон техника‑механика – и мы в машине.
– А там куда? Это тебе не транспортник, прячься, где хочешь.
– В грузовое отделение под полом. Оно наверняка пустое. Зачем лишний вес возить, топливо на него тратить?
– Согласен. Дождемся прилета гостей и начинаем действовать.
Ожидание растянулось на шесть часов. Топтер из центра управления ПКО приземлился с обычным грохотом. Из чрева машины вышли четыре человека в армейской форме с небольшими чемоданчиками в руках.– Спасательная команда, – с ехидством сообщил Самум, наблюдая из окна за высадкой специалистов.
– Вместо того чтобы ерничать, помог бы ребятам, – проговорил Шаман.
– Считай уже. Как только они влезут в систему, программа начнет им помогать. Если бы я этого не предусмотрел, мы здесь на неделю бы застряли, пока до них дошло, что и как надо делать.
– И это все?
– Только начало, мазан командир, – слегка обиженно произнес программист. – Местную систему они после ремонта протестируют через центральный процессор всей системы ПКО планеты. Любая связь центра с другими базами автоматически расширяет нанесение нашего удара. Думаю, в течение суток все базы будут под контролем моей программы. Фактически Гая – это огромная мышеловка для всех кораблей, которые попытаются взлететь с планеты или произвести посадку.
– И когда эта система заработает?
– Тогда, когда вы, товарищ командующий, отдадите такой приказ. – Самум вынул из нагрудного кармана и продемонстрировал маленькую коробочку с одной‑единственной кнопкой.
– Отличная работа, капитан, – одобрительно хлопнув по плечу психолога, проговорил Шаман.
– Так мы идем или ждем, пока придут за нами?
– Прошу на выход. Места я зарезервировал, – идя к двери, сообщил нетрац.
В топтер они попали без всяких проблем. Два «техника» прошли на посадочную площадку к прилетевшей машине. Покрутились вокруг нее, проверяя шасси, а потом скрылись внутри корпуса. Грузовой трюм под палубой оказался пустым, как и предсказывал Шаман, за исключением валяющегося на дне старого, пропитанного маслом чехла, на котором и устроились диверсанты. Впереди их ждала полная неизвестность, но к этому им было не привыкать. Они уже давно не испытывали сомнений в том, что поставленное задание может быть не выполнено. Наоборот, присутствовало легкое возбуждение от чувства приближения к основной цели. Самум не ошибся в своих расчетах. Через два часа сверху по металлическому полу застучали шаги пассажиров, и, заглушая разговор специалистов, завыли двигатели, раскручивая винты. Спустя секунды машина качнулась и начала набирать высоту. Три часа полета, легкий толчок и смолкший шум винтов сообщили непрошеным пассажирам, что они достигли своей цели. Машина приземлилась на посадочной площадке центра противокосмической обороны. Сверху протопали ботинки программистов‑ремонтников, и все стихло. «Выходим», – подавая сигнал большим пальцем вверх, указал Шаман. Психолог согласно кивнул. Немного приподняв пластину пола, заменяющую люк, прислушался. Ни звука неэмоциональной волны он не уловил и, решительно сдвинув преграду, выбрался в салон топтера. Появившийся следом Шаман, включив маскировочную голограмму в режиме «тень», осторожно выглянул за борт. Рядом стояло еще несколько машин, но наличие охраны не чувствовалось и не наблюдалось.– Пошли, – скомандовал нетрац, и два бесшумных, размытых сгустка тьмы, скользнув по опущенному трапу, двинулись посадочной площадкой в сторону проволочного забора.
– Надо было распотрошить пассажиров, – прошипел Самум. – Сейчас бы не тыркались, как слепые котята.
– Здесь наверняка полно томасолов. Ты хочешь, чтобы эти твари уловили чужое вмешательство? Жить тихо надоело? А если база сущностью прикрыта? Я вообще подумываю, не рановато ли мы сюда сунулись. Единственная причина, почему мы здесь, временной цейтнот. Полторы тысячи километров за три часа не отмахаешь. Подбросили – и на том спасибо.
– Простым воякам Обоган здесь не нужен. Не будут изгои его демонстрировать. В ближнем кругу охраны императора – да, но не здесь. Такие вещи напоказ не выставляют.
– Ты, случайно, не начальник императорской охраны? Будем надеяться, что прав, но постарайся быть внимательнее к волновым возмущениям.
– Куда теперь?
– Подальше отсюда. Будем искать массовое захоронение. Нам нужен мощный эгрегор. Здесь два‑три строения и все. Центр управления находится глубоко под землей.
– Ну, это и кроту понятно.
– Строили его наверняка гаюны, которых согнали со всех ближайших городков и поселков. Выживших, естественно, уничтожили в целях сохранения тайны. Найдем захоронение, будет нам сущность не хуже верторога. Трудно даже представить, сколько там негативной энергетики.
Они незаметно проскользнули мимо редких часовых. Под прикрытием патруля, дыша в затылки солдатам, миновали охранные датчики биосканеров. Вскоре диверсанты свободно двигались в трех километрах от покинутого центра ПКО, обходя его по периметру. Логика их движения была проста. Оставшихся в живых строителей вывезли и уничтожили где‑то неподалеку. Сейчас они искали следы от движения транспорта, вывозившего людей, удобный проход в горный массив, одновременно пытаясь уловить энергетический след или воздействие существующего эгрегора.
– Пошевели своего лежебоку, – спустя час предложил Шаман. – Он четче нас улавливает энергетику поля эгрегора. Строителей ликвидировали давно. Мы можем не уловить энергетику места, да со скалы экранируют.
«Я не лежебока, – обиженно пробурчал в голове нетрацев Шип‑топ. – Спросили бы прямо, что вам нужно, глупые туфоги».
– Он еще и ругается, – проговорил Самум. – Может, оставим его в качестве подарка местной солдатне?
– Нет, – ответил Шаман. – Вот вернемся, и я засуну эту мартышку в энергокапсулу. Толку от него все равно никакого. Капсулу на Плутоне в мертвом море утопим, пусть там с камнями общается.
«Мартышка – это четверорукое животное из отряда приматов. Места обитания в районах…»
– Заткнись.
«Если вам нужно массовое захоронение гаюнов, то надо вернуться назад на триста метров. Скала с характерным острым выступом, за ней узкое ущелье. Удаленность вглубь три стома».
– Надо же, кроме ругательств еще и систему местного счисления выучил, – поворачивая обратно, проговорил Самум.
– Я думаю, это его не спасет, – ответил Шаман. – Мы к нему как к равному, а он нам бублик с хреном.