neuchtennij factor

felber darya

– Вот-вот, – против обыкновения он даже не разозлился, а плавно поднялся на ноги. – Так дальше и думай. Как с поисками дело обстоит?

Дело обстояло положительно. Я-таки нашла сегодня этот распроклятый саженец, случайно заглянув за бункер, и с трудом опознала в клочке облезлого латекса свою метку. Ориэль, понаблюдав исполняемый мною танец дикарей-рэперов, посоветовал, всё же не уходить прямо сейчас, а остаться на праздник: видите ли, он немного провидец, и остаться надо. А что он там себе напровидел, говорить наотрез отказался. За это я прицепилась к нему с другой просьбой, услышав которую,

он постучал костяшками пальцев мне по лбу.

– Алёна, детка, тебе оборотни спасибо не скажут за то, что ты показала мне их документы.

– Ну подумай сам, - не сдавалась я.- Мы всю их библиотеку перерыли, все записи пересмотрели, а всё ерунда какая-то получается. Может, у вас что полезное найдётся.

В общем, я его уговорила, взамен пообещав не проговориться о портале в свой мир Зариэлю. То есть путём наглого шантажа.

– Решили мы задачу, – я уставилась на останки вазы. Даже зная, что в любой момент могу вернуться, уходить не хотелось.

– На бал останешься? – что они все на этом бале помешались?

– А что в нём такого особенного? – переведя взгляд на Воррока-старшего, я обнаружила его совсем рядом, а в его растрепавшейся в процессе ловли меня причёске – поломанную маргаритку. Нет, всё-таки лихо я его вазой приложила. Под моим злорадным взглядом он автоматически провёл рукой по волосам и обнаружил последствия воспитательных работ.

– Пристукнула бы тебя Риана, и проблем никаких,- всё ещё не торопясь злиться, Моррин покрутил крохотный цветочек перед глазами.

– Моррин, заведи себе собаку и кастрируй. Вот так проблем не будет, – я ласково погладила гранитного эльфа по луку. В ответ оборотень запустил в меня той самой маргариткой, мстительно попал по носу и оставил наедине со своими мыслями.

От нечего делать, я заказала в зеркале, пробравшись в апартаменты напротив, тёмно-бордовое платье с симпатичным декольте и шейный платок в цвет – украшений, подобных тем, что носила Мара, да и вообще никаких, у меня не было, только амулет-переводчик; а зеркало, в силу каких-то своих закидонов, ювелирные изделия, как и нижнее бельё, материализовывать отказывалось. На эльфийского портного полагаться я наотрез отказалась, о чём и сообщила Зариэлю перед его отъездом на бой с подземниками. Тот нарочито непонимающе похлопал длинными ресницами, но больше безобразия, типа „одежда“, подобного пасторально-розовому, я не получала.

Оправившись от лёгкого головокружения, сопровождавшего каждую смену туалета, я пошла погулять по дереву, ясен пень, заблудилась на десятой же минуте, и забрела, в конце концов, в зал в подвале, впечатляющих размеров. По виду – Большой Оперный Театр, только отмытый до потолка и отреставрированный.

А прямо в центре подмостков красовался – я не поверила глазам – роскошный концертный рояль с поднятым крылом.

Воровато оглядевшись, я быстренько устроилась за инструментом и пробежала пальцами по клавишам. Идеально настроен.

В своё время я закончила музыкальную школу по специальности фортепиано, и мы со старшей сестрой частенько соревновались, выбирая какую-либо мелодию, и автономно подбирали её на пиано. Кто оказывался ближе к оригиналу, выигрывал и имел право загадать какое-либо желание. Проигравший был обязан исполнить

желание, вне зависимости, от того, что об этом думали окружающие. Исполнять загаданное полагалось безо всяких симуляций, а на отсутствие фантазии мы с ней обе не жаловались. Так, Наташке в течение двух недель подряд пришлось неустанно и настойчиво ухаживать за самым стеснительным мальчиком в моём классе, отчего тот, скорее всего, начал подумывать, как бы сменить школу. Впоследствии выяснилось, что он вообще активный гей, и в настоящее время возглавляет редакцию одного из специфических журналов, нашёл себя в жизни и полностью счастлив, меняя дружков, как носки (а он за собой следит, стало быть по три дня одну пару не носит). Я, в свою очередь, один раз развлекала всю деревню, разгуливая полную неделю летних каникул в тулупе, военной шапке-ушанке со звёздочкой и валенках по тридцатиградусной жаре. Надетыми на купальник. Попутно объясняя всем и каждому, что таким образом расплачиваюсь за проигрыш, а то меня уже к психиатру отправить собирались.

Моим любимым детищем была „Постель из роз“ Бон Джови (именно ему я была обязана подозрением на психическую неполноценность, отчего, в конце концов и из принципа, я его добила, проникшись сама), и, воодушевлённо размяв пальцы, я взяла пару пробных аккордов, мурлыкая под нос выученную за месяцы прослушиваний наизусть песню. Наташка, кстати, злорадно посмеявшись, показала пару фотографий, сделанных „мыльницей“. Шпионка доморощенная. Ну да ладно. Я потом тоже отыгралась, и теперь компромата друг на дружку у нас обеих хватало. Не Вики-Лейк, конечно, но всё равно нервы щекочет.

На момент „мечтаний о фильме, который не снимут обо мне после моей смерти...“ к нам с роялем присоединился один из эльфов, с которым мы пили накануне.

– Мне не знакома эта музыка,- сообщил он, облокотившись об инструмент.

Ещё бы она была тебе знакома, - недовольно подумала я. Большущий же замок, а покоя нигде нет.

Эльф некоторое время понаблюдал, послушал, потом куда-то убежал, почти немедленно вернувшись с листком пергамента. Решив ничему не удивляться, я продолжила играть. Что-то очень быстро записав, эльф уточнил:

– Что это за язык?

Вздохнув, я сняла руки с клавиатуры.

– Это один из языков моего мира. Кот-привратник иногда на нём разговаривает.

Парень радостно подпрыгнул и вновь куда-то умотылял, прибежав назад с амулетом, идентичным моему, и группой поддержки в лице ещё пары высокорожденных. Их лица были мне тоже смутно знакомы. Судя по тому, как они меня поприветствовали, расплывшись в улыбках - товарищи по пьянке.

Попросив меня снова напеть мотив, он покрутил настройки, вслушался и заржал, как конь.

– Это по какому поводу? – нахмурилась я.

– Он бы её ещё в малинник завалил, – продолжал давиться от смеха эльф. – Тоже романтично.

– Имелось в виду ложе из лепестков роз, неуч, – уточнила я.

– Ладно, дай я попробую. Меня Лориэль зовут, – нахал вытеснил меня из-за инструмента. Двое других сгрудились вокруг. Я притащила для себя бархатный пуфик и, распихав „лучезарных“, умостилась на нём.

– Ты пой, а я подыграю. Общую тему я понял, – Лориэль встряхнул кистями рук. – Партитуру в процессе допишем.