Шрифт:
В начале ХХ столетия Австро-Венгрия проводила на Балканах захватническую агрессивную политику. Земельно-промышленные магнаты настойчиво требовали у правительства новых территориальных приобретений для обеспечения дополнительных рынков сбыта и сфер приложения избыточных капиталов. В Балканском регионе ее интересы неизменно сталкивались с интересами Российской империи, которая стремилась к укреплению своего влияния среди южнославянских народов, традиционно поддерживая их в борьбе за национальное освобождение. Произведенная Австрией осенью 1908 года аннексия Боснии и Герцеговины еще более обострила русско-австрийские отношения. Предвидя возможный вооруженный конфликт, обе страны начали загодя готовиться к войне. Одну из важнейших
Спецслужбы Российской империи, прекрасно усвоившие жестокие уроки Русско-японской войны, работали теперь энергично и эффективно.
Разведку против австро-венгерской монархии вели штабы Варшавского и Киевского военных округов. Старший адъютант разведывательного отделения Варшавского округа полковник Н. С. Батюшин стал настоящей «притчей во языцех» для австрийской контрразведки. Он раскинул в Австро-Венгрии обширную сеть агентуры, где были задействованы начальники разведгрупп, вербовщики, инспектора и красивые женщины... Посредники Батюшина, как, например, Загельберг, Герц, Пинкерт и другие, в свою очередь, сами имели разведывательные бюро. Примерно так же работал разведцентр в Киеве, под руководством полковника М. С. Галкина.
Наши спецслужбы не только наводнили Австрию тайными агентами, но и протянули щупальца в святая святых своих австрийских коллег. С 1902 по 1913 год агентом русской разведки являлся полковник Альфред Редль, известный в разведотделении штаба Варшавского военного округа под кличкой Никон Ницетас. Этот человек, бывший военным инспектором на многочисленных шпионских процессах и считавшийся восходящей звездой австрийского генерального штаба, вплоть до самого разоблачения был кумиром австрийских разведчиков. Составленная Редлем инструкция «Советы по раскрытию шпионажа» долгие годы служила для них учебным пособием. А тем временем «кумир» активно переправлял русским секретную информацию, а также сдавал наиболее опасных агентов, засланных в Россию и другие страны. Занимаемая им должность давала широкие возможности для подобной деятельности.
Например, как-то раз некий российский полковник продал австрийскому военному атташе в Варшаве план наступления русских войск на Австро-Венгрию и Германию в случае войны. Документ попал прежде всего к Редлю. Он отослал настоящий план в Россию, а взамен подложил в дело фальшивый. Кроме того, «Никон Ницетас» сообщил нашей контрразведке о предателе. Когда иуда понял, что раскрыт, то немедленно застрелился. [1]
Крупные разведчики проваливались один за другим, и австрийские спецслужбы в отчаянии от постоянных неудач все увеличивали и увеличивали количество забрасываемых агентов, но толку по-прежнему оставалось мало.
1
Кстати, сам Редль тоже являлся своего рода «иудой», работал на Россию не из каких-то там принципов, а исключительно за деньги и после разоблачения в 1913 году тоже покончил жизнь самоубийством.
«К сожалению, работа лиц, завербованных разведывательным бюро Генерального штаба для агентурной службы в России, была малоуспешна», – писал в своих мемуарах старейший сотрудник австрийской разведки Максимилиан Ронге.
Конечно, не следует приписывать все неудачи австрийских спецслужб лишь успешной деятельности Альфреда Редля. Выдавая русской разведке наиболее важных агентов, он не мог, естественно, знать обо всех. Тем не менее большинство шпионов, вскоре после перехода границы, оказывались за решеткой. В огромной степени этому способствовала успешная реорганизация и возросшая активность русской контрразведки, но были и другие факторы.
В работе разведчика много всяких неожиданностей, и порой какая-нибудь мелкая, на первый взгляд незначительная ошибка приводит к провалу.
Наш рассказ об австрийском агенте, который попался только потому, что судил всех по себе...
В 1912 году австрийский подданный Мейхель Гербер работал вербовщиком австрийской разведки. Дела ее шли неважно, и начальство требовало от Мейхеля все новых и новых рекрутов. И вот в поле зрения Гербера оказался некий Лейба Гольдберг.
Справка: «Лейба Хаимов Абрамов Гольдберг родился в 1886 году, живет в деревне Надбржезе, где имеет склад дерева. Вероисповедания иудейского, происхождения мещанского. Женат на Байле Вейстрах. Двое детей».
Гольдберг вел не слишком удачную торговлю. Кроме того, он подрабатывал на посредничестве при гражданских процессах в суде. Разъезжая по торговым делам, Лейба приобрел немало знакомых, в том числе в пределах Российской империи. Они, правда, не служили в военном ведомстве, но при случае могли пригодиться. Например, жительница Сандомира [2] Хая Эрлих знала о жителях города всю подноготную, а проживавший там же Генох Шмулевич Кац вполне мог быть использован в качестве хозяина явочной квартиры. Сам же Лейба ради денег не брезговал ничем, отличался хитростью и изворотливостью. С точки зрения Гербера ну просто идеальный сотрудник австрийской разведки!! Начальство поручило Мейхелю подыскать агента, который смог бы добыть «Боевые задачи», а также мобилизационный план 15-й Сандомирской бригады пограничной стражи, и знающий Сандомир Лейба представлялся Герберу наилучшим кандидатом на такое задание. Вербовка заняла минимум времени. Прельстившись обещанным вознаграждением, Гольдберг моментально дал согласие. Гербер вручил новому агенту клочок бумаги с единственным словом «Задачи». Затем получив инструкции и, разумеется, аванс, свежеиспеченный разведчик тронулся в путь. По прибытии в Сандомир он первым делом решил навести справки о чинах штаба 16-й бригады.
2
Сандомир– город в Польше, которая входила тогда в состав Российской империи.
Для этого Лейбе требовался человек, имеющий доступ к секретным документам и, главное, испытывающий определенные финансовые затруднения. «Тогда он пойдет на все! – глубокомысленно рассуждал господин Гольдберг. – Никуда не денется, голубчик!!! Я его куплю, продам и снова куплю! Хи-хи-хи!!!»
В поисках подходящей кандидатуры австрийский шпион обратился за помощью к госпоже Эрлих. Хая превзошла все ожидания и не только назвала имя, но даже указала, где конкретно живет подходящий человек...
Старший писарь штаба 16-й Сандомирской бригады пограничной стражи Игнатий Яковлевич Петкевич был человеком небогатым. Сын простого крестьянина, он после службы в армии не захотел возвращаться в родную деревню и остался на сверхурочную в должности писаря. К 1912 году Игнатий Яковлевич дослужился до старшего писаря, получая 48 рублей в месяц. По тем временам зарплата, конечно, не нищенская, но когда нужно кормить семью... Так или иначе, супруги Петкевич в роскоши не купались, и денег им не всегда хватало.
С некоторых пор Игнатий Яковлевич начал замечать за собой слежку. Какой-то подозрительный субъект молчаливой тенью следовал за Петкевичем, когда тот возвращался с работы, и также молчаливо исчезал. На следующий день все повторялось сначала. Так продолжалось несколько дней. 25 августа 1912 года незнакомец (как вы уже догадались, Гольдберг собственной персоной) наконец представился. Отведя Петкевича в сторону, он с заговорщицким видом намекнул на важное дело, о котором нельзя говорить на улице. «Давайте побеседуем у вас на квартире», – предложил Гольдберг. Удивленный Петкевич дал согласие, и Лейба обещал завтра же зайти к нему.