Неудавшаяся империя: Советский Союз в холодной войне от Сталина до Горбачева
Шрифт:
Глава 1.
СОВЕТСКИЙ НАРОД И СТАЛИН - МЕЖДУ ВОЙНОЙ И МИРОМ, 1945
Рузвельт думал, [что русские] придут поклониться. Бедная страна, промышленности нет, хлеба нет — придут и будут клан яться. Некуда им деться. А мы совсем иначе смотрели на это. Потому что в этом отношении весь народ был подготовлен и к жертвам, и к борьбе.
Нами руководит не чувство, а рассудок, анализ, расчет.
24 июня 1945 г. в Москве на Красной площади лил сильный дождь. Но десятки тысяч военнослужащих из элитных частей советской армии этого почти не замечали. Войска стояли по стойке «смирно», готовые пройти торжественным маршем по главной площади страны в ознаменование триумфальной победы над Третьим рейхом. На трибуну Мавзолея Ленина вышли руководители Советского Союза: первым, в отдалении от всех, на Мавзолей поднялся И. В. Сталин.
Огромные потери на полях сражений и среди гражданского населения явились результатом нашествия Германии и злодеяний нацистов, но также результатом вопиющих ошибок, безответственности и неумелости советского политического и военного руководства. Советский подход к ведению войны с начала и до конца отличался ужасающим безразличием к человеческой жизни. Для сравнения: общие потери США в живой силе в армии и на флоте на двух театрах военных действий, в Европе и на Тихом океане, не превысили 293 тыс. человек за почти четыре года войны.
Факты, ставшие доступными после распада Советского Союза, подтверждают данные, полученные американской разведкой в 1945 г.: советская экономика была катастрофически ослаблена {6} . Согласно официальным советским данным, общий размер экономического ущерба оценивался в 679 млрд. рублей. Эта сумма, заключали советские эксперты, «превосходит национальное богатство Англии или Германии и составляет треть всего национального богатства Соединенных Штатов». Более поздние советские расчеты, которые включали в цену войны «продуктивную стоимость» потерянных человеческих жизней, дали астрономический результат — 2,6 трлн. рублей {7} .
Новейшие исследования показывают, что подавляющее большинство в советских верхах и простой народ не желали конфликта с Западом и хотели вернуться к мирной жизни. Вместе с тем поведение советского государства в мировой политике, особенно в Восточной Европе, было жестким и бескомпромиссным. На Ближнем и Дальнем Востоке Советский Союз действовал силовыми методами, добиваясь сфер влияния, военных баз и доступа к нефти. Все это, наряду с идеологической риторикой, породило столкновение между СССР, с одной стороны, и ее западными союзниками, Соединенными Штатами и Великобританией, с другой. Противоречие между устремлениями советских людей и внешним поведением советского государства очевидно. Не ясно только, каким образом удалось поднять измученную и разрушенную страну на противостояние с могущественным Западом, что двигало Советским Союзом на международной арене и каковы были долгосрочные цели и замыслы Сталина.
Триумф и похмелье
Война против фашистской Германии, несмотря на ее ужасы, раскрепостила советский народ {8} . Во время повального государственного террора в довоенные годы границы между добром и злом непрерывно размывались: любой человек, мужчина или женщина, еще сегодня считавшийся «советским гражданином», назавтра мог стать «врагом народа». Паралич, охвативший общество в результате Большого террора 30-х гг., сошел на нет в суровых испытаниях войны, и многие люди снова обрели способность самостоятельно мыслить и действовать. В траншеях и окопах ковались узы воинского братства, и сослуживцы вновь могли доверять друг другу. Так же как в странах Европы во время Первой мировой войны, в СССР за годы Великой Отечественной сформировалось целое поколение фронтовиков или, как их называли, «поколение победителей». Те, кто принадлежал к этому сообществу, именно на фронте утоляли свою потребность в дружбе, сплоченности и взаимовыручке — в тех человеческих отношениях, которых им часто недоставало дома в мирное время. Для некоторых фронтовиков это переживание стало самым главным воспоминанием на всю оставшуюся жизнь {9} .
Война глубоко повлияла и на многое другое. Бездарность и грубые ошибки высших и местных властей, безответственность и беспардонная ложь, проявившиеся в полной мере в ходе катастрофического отступления советских войск в 1941-1942 гг., подорвали авторитет государственных и партийных органов, многих советских руководителей. А «освободительный поход» Красной армии в Восточную и Центральную Европу в 1944-1945 гг. позволил миллионам людей вырваться за пределы окружающей советской действительности и впервые увидеть собственными глазами, как живут люди в странах, где нет советской власти. Военное лихолетье придало жертвенную силу романтическому идеализму, с которым шли на фронт лучшие представители молодой советской интеллигенции. Вдохновленные идеей справедливой антифашистской войны, с опытом всего того, что они увидели в заграничном походе, идеалисты в шинелях мечтали о смягчении политической и культурной обстановки в собственной стране. Они мечтали о том, что союз с западными демократиями даст шанс на появление в Советском Союзе гражданских свобод и соблюдение советским режимом конституционных прав {10} . Эти мечты разделяли даже люди с большим жизненным опытом, казалось бы, не питавшие особых иллюзий на этот счет. В разговоре с Ильей Эренбургом писатель Алексей Толстой размышлял: «А что будет после войны? Люди теперь не те…» Анастас Микоян, входивший в ближайшее окружение Сталина, позже вспоминал, что миллионы советских людей, вернувшиеся из Европы домой, «стали другими людьми — с более широким кругозором, с другими требованиями. Это создавало благоприятные условия для дальнейшего развития нашей страны и было препятствием для произвола». Повсюду царило неведомое раньше ощущение того, что народ заслужил лучшую жизнь, и власть должна это учитывать {11} .
В 1945 г. некоторые наиболее образованные и нравственно развитые офицеры советской армии испытывали те же чувства, что некогда ощущали декабристы, вернувшиеся в Россию после победы над Наполеоном. Один из таких ветеранов вспоминал: «Мне казалось, что за Отечественной войной непременно последует бурный общественный и литературный подъем — как после войны 1812 года, и я торопился принять во всем этом участие». Молодые интеллигенты-фронтовики ждали от государства награды за их жертвы и страдания. Они хотели большего доверия и права на активную общественную роль, а не только «бесплатных билетов на проезд». Среди этих фронтовиков были будущие вольнодумцы, участники общественно-культурной «оттепели» после смерти Сталина, сторонники реформ Михаила Горбачева {12} .
Война перекроила национальное самосознание советских людей так, как ни одно другое событие со времен революции 1917г. Главным образом этот касалось русских, чье национальное самоощущение прежде подавлялось советским режимом и проявлялось не столь сильно, по сравнению с другими этническими группами, проживавшими на территории СССР {13} . Еще со второй половины 1930-х гг. основная масса партийных работников и государственных чиновников была этнически русской, а в основу новой доктрины официального патриотизма легла история русского государства. В фильмах, учебниках истории, художественной литературе Советский Союз изображался наследником Российской империи. В советском пантеоне героев и образцов для подражания вместо деятелей «международного пролетариата» появились князья и цари — «собиратели земли русской». Вторжение Германии не только довершило эту трансформацию исторической памяти, но и сделало ее необратимой. Русские люди вновь обрели чувство национального единства {14} . Николай Иноземцев, будущий директор Института мировой экономики и международных отношений АН СССР, служивший в годы войны сержантом в артиллерийской разведке, написал в своем дневнике в июле 1944 г.: «Русские — самый талантливый, самый одаренный, необъятный своими чувствами, своими внутренними возможностями народ в мире. Россия — лучшее в мире государство, несмотря на все наши недостатки, перегибы в разные стороны. Русь — основа нашего государства, и не надо стыдиться об этом говорить. Родина, наша замечательная русская родина — выше всего». Он же записал в день Победы: «Сердца всех наполнены гордостью и радостью: "Мы, русские, — все можем!" Теперь об этом знает весь мир. И это лучшая гарантия нашей будущей безопасности» {15} .
Вместе с тем война также проявила и уродливые, отталкивающие черты советского общества, отразившиеся прежде всего на поведении советской армии в Европе. В советской системе люди легко превращались из жертв в палачей. Сталинизм унижал и оскорблял человеческое достоинство, поощрял подлость и проповедовал насилие. Многие из призванных в советскую армию бойцов выросли среди уличной шпаны, ничего не знали, кроме жизни в трущобах и фабричных бараках. Их нравственные представления, и без того шаткие, рухнули, как только они обрели власть победителей над побежденными {16} . Тысячи советских солдат и офицеров, пересекшие границы Польши, Румынии, Болгарии и Югославии, с бешеным упоением стали предаваться мародерству и пьянству, уничтожать имущество граждан этих стран, убивать мирных жителей, зверски насиловать женщин. Безжалостное насилие над мирным населением, беспощадный погром домов и имущества опустошили Пруссию и волна за волной обрушились на занятые советской армией территории Третьего рейха {17} . В конце войны советский военный корреспондент Григорий Померанц был потрясен тем, «сколько мерзости может вылезть из героя, прошедшего от Сталинграда до Берлина. И как равнодушно все смотрят на эту мерзость. Если бы русский народ так захотел гражданских прав!» {18} .