Неудержимая. 1000 км пешком по легендарному пути Камино де Сантьяго
Шрифт:
Так что между нами разродились битвы – я обвиняла его в отсутствии сочувствия, а он меня в том, что я все чаще спасалась работой. Ни один из нас не делал того, чего хотел другой. Он называл меня безумной. Я называла его жестоким. Он называл меня притворщицей. Я парировала, что это из-за него и что он ведет себя как ребенок. Он возводил ледяные стены. Я сжигала его взглядом. Все дошло до того момента, когда воздух, которым он дышал, отравлял меня, и я ему это сказала. Мне пришлось уйти.
В итоге, понятное дело, я принимала все приглашения преподавать, даже когда их уже было у меня с лихвой. Как минимум плюсом было то, что
Честно говоря, в той или иной мере я использовала эту фишку, чтобы сбегать от него, на протяжении долгих лет. Когда мы только поженились, я пригласила его преподавать со мной, но вскоре мы поняли, что ссоримся по дороге на семинары и на обратной дороге. Это разбило мне сердце. Я любила свою работу, а он крал мою радость. Так что в один из дней, после еще одной ссоры, я сообщила ему, что больше не могу с ним работать. Он был шокирован и зол – меня отпустило.
Когда я перестала работать с Патриком, я стала нанимать других людей, которые помогали мне на семинарах. К сожалению, из-за этого в моей жизни появились еще люди, которые, несмотря на мое принятие их талантов, подводили меня и вызывали у меня такое же чувство разочарования и отсутствия поддержки. Я тогда не видела того, что вижу сейчас – в работе мне не нужна была поддержка. Мне нужна была поддержка в жизни, в любви. Мне нужны были сострадание и доброта, забота и уверенность, и я платила этим людям за то, чтобы это получить.
Оборачиваясь назад, я виню себя за эти развалившиеся отношения. «Что со мной не так? Почему те, кто мне сначала нравился, оказались такими неправильными?»
В итоге я дошла до предела и жила на грани нервного срыва. Я не могла выполнять рабочие требования, пока моя жизнь была столь неустойчива и несчастна, а мое раненое «Я» истекало кровью. Мне было грустно. Мне было больно. Мне было одиноко. Мне было стыдно. Мне было тяжело и нервно. Все темные чувства и неисполненные эмоциональные нужды, которые я отбрасывала и забывала, вернулись, чтобы мстить и требовать внимания.
Как-то раз Патрик затеял ссору с одной из наших дочерей по какому-то абсолютно глупому поводу. Мне показалось, что он просто зол и пытается ее контролировать, что ему и высказала. Я объявила ему, что этого достаточно и что я больше не могу с ним жить.
Он не мог мне поверить. Я была тем, кто всегда отходил, отступал и снова пытался. Я не была тем, кто уходит. Я тоже не могла в это поверить. Как и Шалтай-Болтай, я думала, что моя жизнь разбивается на кусочки, и в тот день разбилось все. Я знала, что это произойдет, но не думала, что так скоро. Я не могла все совместить – не хотела.
Мне не нравился Патрик. Мне не нравилось мое несчастье. Мне не нравились мои злость и отрицание. Но что важнее всего – мне не нравилась я сама. И я не хотела продолжать быть тем несчастным человеком, которым я стала.
Мне пора было перестать быть преданной и верной своей семье, хоть это меня и пугало. Я больше не жила своими идеалами, и мне надо было это признать.
Патрик съехал через два месяца и отправился в Брекенридж (Колорадо). Я погрузилась во внутренний мир.
Вниз по спирали
После отъезда Патрика я погрузилась в нытье и самобичевание. Мне не нравилось пребывание в этом состоянии, потому что я знала, что, если мои клиенты и читатели поймут то, что со мной происходит, они скажут: «Она ж такая духовная и обладающая интуицией, почему тогда она не смогла с этим справиться? Почему не предвидела?»
Я предвидела. Я просто не хотела верить. Я ощущала себя жуткой неудачницей.
Оглядываясь на последние тридцать лет замужества, я поняла, что все время пыталась поладить с Патриком. Когда мы вместе путешествовали, было весело и хорошо. Но дома мы в основном ссорились. Часто казалось, что мы были не взрослыми женатыми людьми, а злобными братом и сестрой, дерущимися за контроль. Это не удивляло меня, потому что мы оба были из больших семей, в которых нам приходилось биться за желаемое. Однако продолжать в таком ключе было глупо.
Я чувствовала себя деморализованной, разочарованной в себе, и мне было стыдно за такое развитие событий. Я пропагандировала безусловную любовь, прощение и понимание, я работала с духовными наставниками, верила интуиции, но теперь ничто из этого не помогало мне прийти в порядок и наладить отношения с Патриком. Между нами росла стена, и мы не смогли ничего с этим сделать.
Я металась между яростью, печалью и страхом, думая о том, что с нами происходит и что будет дальше. Я была опустошена и взбешена одновременно. И еще – ужасно опечалена.
Моя несчастная замужняя жизнь закончилась, потому что надоела мне. Я не понимала, правда, что и моя жизнь в том варианте, в котором я ее знала, тоже закончилась.
Я начала молиться. Мне требовалось божественное вмешательство, чтобы выйти из старых рамок отношений, которые так прочно обосновались в моей жизни.
Еще мне хотелось, чтобы благородный крестоносец внутри меня, так часто бросавшийся на помощь, умер, не думая о последствиях. В результате таких сражений я была уничтожена, и единственное, что во мне осталось от женственности, превратилось в бесконечную заботу и спасение других за счет себя и прочих более веселых аспектов женственности.
Настало время угомонить внутреннего бойца, то есть ту мужскую энергию, которая постоянно охраняла, смотрела, хранила и работала, чтобы отдохнуть и позволить женской энергии, то есть той, которая воспринимает, открывается и расслабляется, снова взять верх. Я знала, что это и есть мое настоящее «Я», и хотела, чтобы Бог помог мне вернуть все на свои места.
В самом сердце я знала, что именно поэтому моя душа была на пороге этого кризиса. Пора было нырнуть в глубину себя и поддаться происходящему в жизни.
В один из дней я просто упала на колени и стала молиться. Попросив Деву Марию и божественных помощников освободить меня от всех негативных жизненных обстоятельств, которым я уже была готова сдаться, я ощутила, как сильная волна энергии проходит через затылок прямо в мое сердце. Словно Богоматерь проверяла, насколько я честна, знала ли я, о чем просила, и была ли уверена, что хочу именно этого.
Я глубоко вдохнула и поняла, что это оно. То самое.
«Пожалуйста, Пресвятая Дева Мария, – шептала я в молитве, – помоги мне уничтожить те невидимые цепи, что связывают меня, и освободи меня. Дай мне силу отпустить все, что я создала до этого дня, и то, что больше не является моим высшим предназначением, и то, что я люблю и чему служу. Помоги мне успокоить мое мужское «Я», чтобы я смогла посвятить себя божественной женской натуре, потушить огни злобы и страха, которые так долго горели в моем сердце».