Неудобная правда. Часть первая
Шрифт:
– Дитя, ты восхитительна, ты божественна! Нет нужды тебе скрывать то, чем наградила мать-природа. Ходи так, пусть все завидуют. Да, кстати, сегодня вечером мы с тобой будем развлекаться на бале-маскараде. Ожидается огромное количество именитых гостей со всей Франции. И пусть все остальные, и я в том числе, будут спрятаны под толстым слоем одежды, за неудобными масками, ты же предстанешь на балу вот так – олицетворением лесной нимфы. Нагая, прекрасная, не ведающая стыда, ты поразишь всех своей открытостью! Ты произведёшь фурор, твоё имя запомнится на века!
И, состроив невинное
– Ты согласна, дитя моё, отбросив ложное чувство стеснения, идти со своим королём под руку, ловя на себе восхищённые взоры сотен готовых сожрать тебя зевак, поражая и шокируя моих подданных видом своего прелестного розового упругого зада?
Будучи невинной, непорочной, девушка с ужасом представила себя полностью голой, стоящей посреди огромной толпы под жадными взглядами тысяч любопытных глаз. Внезапно сознание её помутилось, и она вновь упала без чувств на холодные плиты. Очнувшись, Софи сильно испугалась, увидев разгневанное лицо возвышающегося над ней старика.
Людовик, громко заскрежетав зубами, зло рявкнул:
– Как ты смеешь, нечестивая, обманывать своего короля? Ведь буквально час назад ты клятвенно уверяла меня в том, что этого больше не повторится. Что мне с тобой сделать, лживая девка? Повелеть отдать на растерзание роте солдат? Казнить?
Несчастная, обуреваемая страхом близкой смерти, бросилась, обливаясь горючими слезами, в ноги Людовику.
– Мой король, пощадите меня! Простите мне мою дерзость! Я знаю, что достойна наказания, но умоляю вас о снисхождении! Я готова на всё, я исполню любое ваше желание, Ваше Величество. – умоляла она хитрого тирана.
Никак не показывая своё удовлетворение услышанным, король победоносно посмотрел на неё с высоты своего роста и грозно сказал:
– Понимаешь ли ты, что провинилась перед тем, в чьей воле уничтожить тебя и миловать?
– Да, господин, я понимаю, – рыдая во весь голос, отвечала потерявшая связь с реальностью девушка.
– Готова ли ты, недостойная, исполнить всё, что твой король прикажет тебе? – не унимался изверг.
– Да, мой король, я на всё готова, – послышалось сквозь горькие слёзы. Софи, вынужденная смириться с тяжкими обстоятельствами, кинулась целовать покрытые седыми жёсткими волосами толстые ноги страшного старика.
Полностью сломав волю жертвы, довольный собой Людовик велел девушке встать на четвереньки, с наслаждением выпорол грубой плетью и приступил к развратному сексу.
Софи, закусив до боли губы, безмолвно терпела все издевательства над своим юным телом, выполняя дикие приказы дряхлого извращенца. То обстоятельство, что именно своим положением Людовик подчинил её себе, мало волновало приспешника дьявола. Насиловал он жертву долго и жестоко, наплевав на нормы морали, забыв о сострадании, не обращая внимания на слёзы стыда и стоны боли растерзанной его распалённой похотью девушки. Подобное этому действо король совершал с каждой доставленной к нему для плотских утех девственницей.
Вот и сейчас, заранее зная, что будет происходить дальше, он циничным взглядом внимательно разглядывал стоящую перед ним в глубоком смятении неопытную девушку. Внезапно к Людовику пришла мысль, что эта девушка – одно из последних его увлечений, скоро всё хорошее закончится, время наслаждений проходит, конец близок. Он вздрогнул от неприятных мыслей и, стараясь прогнать их, поспешил переключить своё внимание на беззащитную жертву. Сжав в руке плеть и демонстративно поигрывая ею, успев заметить испуг в глазах девушки, ласково спросил:
– Как твоё имя, прелестное дитя?
– Элис, Ваше Величество, – дрожащим голосом ответила красотка.
Встреча Людовика XV с посланником ада
Внезапно дверь резко распахнулась, и в покои стремительной походкой вошёл неизвестный Людовику человек. Высокий, рыжий, с пронизывающим взглядом, он быстро взглянул на девушку, прорычал:
– Пошла вон! – и уверенным шагом приблизился к королю.
От неожиданности Людовик инстинктивно сжался в комок. Никто без королевского указания не смел тревожить его, находящегося в личных покоях, и от внезапного появления нежданного гостя ему поистине стало очень страшно.
Гость резко остановился и, глядя сверху вниз на полуживого старика, сказал:
– Посланник ада приветствует тебя, смертный!
Одновременно с этим он протянул монарху правую руку, на одном из пальцев которой блеснул золотом перстень с изображённым на нём крестом, висящим в петле виселицы. Король замешкался, лихорадочно пытаясь осмыслить происходящее. Сообразив, кто перед ним, быстро вскочил, отчего одеяло слетело и он остался голым. Дрожащим голосом промямлил:
– Рады аду служить! – и припал дрожащими губами к ледяному металлу перстня.
Спрятавшаяся в потайной комнате дю Барри онемела от представшей перед ней картины, застыла, боясь шелохнуться. Никогда она не видела страха короля и его подобострастия перед кем бы то ни было. Перед её взором стоял одетый во всё чёрное рыжий незнакомец, наделённый властью подчинять королей, и рядом с ним – склонившийся в глубоком поклоне, обнажённый, имеющий непотребный, жалкий вид монарх.
Рыжий, снисходительно похлопав рукой по дряблой спине Людовика, нагло ухмыльнулся и сказал:
– Накинь на себя что-нибудь, король, вид твой совсем непрезентабелен. Я принёс тебе, отживший своё, вести от господина нашего, – и добавил: – Не наказывай никого из охраняющих покои твои, нет их вины в том, что не смогли остановить меня. Никто на Земле не имеет воли мешать мне, ибо я нахожусь под защитой господина нашего.
Он бесцеремонно плюхнулся в кресло, в котором только что сидел Людовик. Монарх, неловко кутаясь в предательски выскальзывающее из рук шёлковое одеяло, вынужден был устроиться в кресле, стоящем напротив.
– Человек, – рыжий посмотрел прямо в глаза Людовику. – Твоё время на исходе. Скоро ты умрёшь. Но ты не страшись смерти, знай, твоя служба князю мира сего будет вознаграждена. Сатана заждался тебя, верного слугу своего. Ты, король, правильно поступал, беспрекословно доверясь воле покровителя нашего, наслаждаясь земными удовольствиями и не обращая внимания на народное горе и недовольство.