Неукротимый горец
Шрифт:
Ее магия разделила Хейдена и Йена, несмотря на то как сильно они боролись. Она посмотрела на одного, потом на другого, в ужасе от свирепого выражения в их глазах.
— Хейден, — позвала она. Когда он не ответил, Айла попыталась снова: — Хейден, посмотри на меня!
Наконец красный взгляд Воителя переместился на нее.
— Мне нужно закончить это.
— Все уже кончено.
— Он напал на тебя!
Айла даже не знала, с каким Хейденом разговаривает. С тем, который держал ее в своих объятиях, чье прикосновение заставляло ее желать большего. Или с тем, кто не выносил даже ее вида.
— Почему ты злишься? — воскликнула она, но не дала ему возможности ответить. — Там вирраны! Йен и остальные собирались сразиться с ними. Я пыталась остановить их.
Глаза Хейдена сузились, челюсть окаменела.
— Отпусти меня. Немедленно!
Айла знала, что Хейден продолжит сражаться с Йеном, а она не могла этого допустить. Мановением руки она толкнула его сквозь свой щит. В то же самое время она освободила Йена, который едва заметно кивнул ей.
— Что ты сделала? — потребовал ответа Лукан.
Но Айла была слишком занята наблюдением за Хейденом, чтобы отвечать. Если бы Дейрдре знала, насколько близко Хейден к тому, чтобы потерять контроль, она бы немедленно послала захватить его. Хейден от малейшего толчка мог потерять себя в своем боге.
Фэллон встал перед ней, закрывая обзор.
— Ответь Лукану, — потребовал он.
— Я пытаюсь спасти его. Никто из вас, особенно Хейден, не понимает, насколько близко он к тому, чтобы потерять все. Он гораздо ближе к этому, чем когда-либо был Куин.
Она резко повернулась и пошла к замку. Хейдену требовалось кого-то убить, и она отдала ему виррана.
Хейден отшатнулся назад от силы магии Айлы. Он чувствовал, как ее щит проходит сквозь него, как она выбрасывает его. Пелена гнева и кровожадности постепенно спадала от прикосновения ее магии, оставляя у него ощущение пустоты и потерянности.
Хейден огляделся. Замок находился там, он знал это, но не видел его. Он видел перед собой пустошь — ни людей, ни строений и уж точно никакого замка.
Справа от него раздался звук, он повернулся туда и увидел виррана.
— Кровь Господня, — пробормотал он.
Почему Айла хотела оставить виррана в покое? Должна была быть какая-то причина. И хотя все его инстинкты велели ему убить этих злобных созданий, он вместо этого вернулся сквозь щит назад.
— Хейден! — воскликнул Рэмзи, шагая к нему.
Хейден посмотрел на окруживших его мужчин, Воителей, которых он называл братьями. Его взгляд остановился на Йене, и на него нахлынуло раскаяние. Уж кто, как не он, должен был понимать и не бросаться на тех, кто сражался вместе с ним.
— Йен, — начал он.
Йен вскинул руку, чтобы остановить его.
— Не нужно.
Но Хейден знал, что нужно.
— Прости. Я не знаю, что на меня нашло.
Вообще-то он совершенно точно знал, что на него нашло — необходимость защитить Айлу. Это желание было инстинктивным, первобытным и таким мощным, что он не думал больше ни о чем.
Неужели его борьба с влечением к Айле основывалась только на памяти о семье? Неужели его инстинкты знали то, чего он не знал? Хейден никогда не отрицал их, доверял им свою жизнь, но теперь все подвергал сомнению.
И это сделала с ним Айла. Она перевернула в нем все, так что он уже не знал, как правильно.
— Хейден?
Голос Рэмзи вывел Хейдена из задумчивости. Он посмотрел в серые глаза друга и увидел в них бесконечную мудрость. Наверное, Рэмзи сумеет помочь ему.
— Я только однажды в жизни испытал такую ярость. — Хейден понизил голос, чтобы остальные не слышали. Он потер затылок и обернулся через плечо на вирранов. — И никогда не думал, что почувствую это снова.
Щит Айлы не позволял вирранам пройти дальше или увидеть что‑то внутри его. Несколько минут спустя они развернулись и ушли.
Рэмзи скрестил руки на груди.
— Это случилось, когда была убита твоя семья?
Хейден кивнул и закрыл глаза. Воспоминания о том, как он нашел своих родных убитыми, все еще терзали его.
— Мы все балансируем на лезвии ножа. Иногда контролировать то, что внутри нас, легко. А иногда это невозможно.
Хейден посмотрел на Рэмзи.
— Если бы все было так просто.
— Что еще происходит? Это Айла?
Это совершенно точно была Айла, но все это слишком личное. Каковы бы ни были его чувства к Айле, он должен разобраться с ними сам.
— Нет, — солгал он.
Рэмзи вопросительно вскинул черную бровь.
— Мы все слышали тебя сегодня утром в зале, и все же ты чуть не убил одного из нас, чтобы защитить ее. Я думаю, тут что-то большее, чем ты говоришь мне. Я понимаю твое желание уединения, но сейчас не до этого.
Хейден подумал о соблазнительных губах Айлы, ее сладостных поцелуях и о ее бесподобной страсти. Он вспомнил о том, как прижимал к себе ее теплое тело, как она разжигала в нем огонь одним только прикосновением.
— Это… я не могу, — наконец вымолвил Хейден.
Рэмзи уронил руки и кивнул:
— Думаю, я понимаю. Твоя ненависть к драу сто восемьдесят лет вела тебя ко всему этому. Для тебя мир либо добро, либо зло, никаких полутонов. Теперь, когда ты наткнулся на серый тон, ты просто не знаешь, что делать.
Все было не так просто, и все же Рэмзи прав.
— А ты видишь мир добрым или злым?
— Нет. В каждом есть хорошее, так же как в каждом есть и плохое. Посмотри на нас. Мы сражаемся на стороне добра, и все же мы носим в себе величайшее зло, которое когда-либо ходило по земле. Мы добро? Или мы зло? То же самое можно и должно отнести к Айле.