Неужели снова ты?!
Шрифт:
— Вот только Злата нам ничего не рассказывала про вас. — закинула удочку мама.
— Ну, это поправимо. — обворожительно улыбнулся, чем заслужил наблюдать сияющий вид моей маман. — Давайте я подвезу вас домой, а заодно и пообщаемся. И прошу, обращайтесь ко мне на «ты».
– еще одна улыбка в «тридцать два». Я боялась даже дышать, в отличие от мамы, которая окончательно растаяла. Забрав у нее чемодан и продолжая придерживать другой рукой меня за талию, Дима повел нас на парковку. С моим топографическим кретинизмом средней степени, только
— А ты не так прост, Дима, да? — риторически хмыкнул папа, увидев не самый дешевый автомобиль. Он оттает, оттает, продолжила убеждать я себя. Может уже лед тронулся? Посмотрела на папу, но он остался непробиваем. Дима открыл мне заднюю дверь, предусмотрительно оставив переднее сидение моему отцу, на которого нужно было делать упор в этот раз. Я села, а Дима продолжил стоять у меня над душой.
— Чего? — уставилась я на него, держащего в руках ремень безопасности. — Ну это же заднее… — начала было я, но под его взглядом просто взяла из рук ремень и пристегнула. Безопасность! Помню, как тут забыть!
— А как вы познакомились? — начала расспрашивать мама, притом ответ из моих уст её вовсе не интересовал. Дима — вот кто звезда сегодняшнего вечера.
— Мы совершенно случайно сталкивались с друг другом несколько раз, а потом Злата пришла устраиваться на работу переводчиком. Так совпало, что собеседование проводил я. После этого уже не смог её отпустить. — тепло посмотрел на меня через зеркало заднего вида.
— Так мило. — улыбнулась мама. — Получается, ты нашла работу? — обратилась ко мне. Кивнула. — Ну и как тебе? Как начальство? — я понимала её озабоченность, потому что это был мой первый опыт трудоустройства. Весьма удачный, хочу заметить.
— Все хорошо, мам. Мне очень нравится. Начальство, — я замялась, — начальство тоже нормальное. — кончила за упокой.
— Злата забыла упомянуть, что «Импресстекс», фирма, где она работает, это моя фирма. Соответственно её начальство — я. — ровно произнес Дима.
— А в чем заключается твоя работа, дочь? — уже осторожнее спросила мама, понимая, что можно снова случайно наткнуться на что-то, что не очень порадует папу. Как служебный роман с непосредственным начальником, например.
— Перевожу документацию, работаю как переводчик на встречах с Димиными партнерами. Сейчас, например, веду турецкий проект.
— Хорошо. — кивнула мама. — Дим, если не секрет, сколько тебе лет?
— Двадцать девять.
— Разница в возрасте, — начала мама, но Дима мягко прервал её:
— Я не считаю её критичной.
— Возможно. — вдруг начал папа. — «Импресстэкс» это химическая промышленность?
— Да, вы правы.
— Как идут дела? Прости мой нескромный вопрос. — добродушно улыбнулся папа. УЛЫБНУЛСЯ! Он улыбнулся! Да!
— Отвечу не менее нескромно: покоряем международный рынок. — папа одобрительно кивнул.
— Какие планы на мою дочь? — вмиг посерьезнел.
— Пап! Игорь! — одновременно вскрикнули мы с мамой.
— Тихо!
Дима ещё раз посмотрел через зеркало на меня, нервно кусающую губы и как ни в чем не бывало сказал:
— Самые что ни на есть серьезные, Игорь Семёнович. Я люблю Злату. — ещё один взгляд на меня.
— Злата? — спросил у меня непонятно что отец.
— А? Что? — кажется я выпала из разговора.
— Что, что… Может скажешь что-нибудь?
— А? Что сказать? — непонимающе переспросила.
— А, — махнул рукой папа, — что с тобой разговаривать. Все мимо ушей пролетает. Вечно говоришь, говоришь, она вроде понимает, а потом на деле все оказывается диаметрально противоположным. — пожаловался на свою любимую тему. Дима, индюк, понимающе хохотнул. Спелись!
— Вот и разговаривайте друг с другом. — пробубнила я и отвернулась к окну.
— Дочь, — мама ахнула и прикоснулась к моей шее, — это что такое? Синяк? — Опустила немного воротник и прикоснулась к почти зажившей царапине. — Вы двое сейчас мне живо расскажете, что произошло. — мама занервничала. Видя её перепуганный родительский взгляд, поспешила успокоить:
— Мам, я просто в аварию попала.
— Час от часу не легче. — она уже почти хваталась за сердце.
— Мам, пап, все в порядке. Видишь, сижу, жива, здорова.
— Рассказывай.
— Ну что рассказывать, шла я по тротуару, читала в телефоне, не услышала, что мне что-то кричали, поэтому меня сбил велосипедист. Но я не виновата, — поспешила добавить для папы, — там велосипедная дорожка рядом была, а этот придурок по асфальту поехал.
— Заявление писали? — обратился папа к Диме. Что, теперь все вопросы решаются с ним? Серьезно?! Где справедливость?!
— Я когда Злату забирал, сразу в клинику ее повёз. На месте аварии оставил свои данные. Мне потом звонили, спрашивали, что мы собираемся делать. Я предлагал Злате написать заявление, но она была очень слаба, и я не стал настаивать. — сжал губы. Наверное, до сих пор мне это в мыслях припоминает.
— Хорошо. Спасибо, что позаботился о ней. — сказал папа с той же теплотой, с которой обращается ко мне.
— Дим, правда, спасибо тебе большое. — поддержала мама. — Она же ведь ничего не скажет, упёртая, будет молча пыхтеть. Вот как сейчас. — усмехнулась, поразив мое уязвлённое эго «в самое сердце».
— Злата очень многое значит для меня, не вижу иного пути, как защищать её. От неё же самой, хотя бы. — прищурился своим мыслям.
— Дим, я, честно, очень рада, что в жизни моей дочери появился ты. Будем очень рады, если ты как-нибудь приедешь к нам на ужин.
— Спасибо большое за приглашение. К сожалению, в ближайшее время никак. Турецкий проект сьедает все свободное время. Но как только, так я весь ваш. — растянул губы в улыбке.
Пока родители разбирались со своими вещами в багажнике, Дима перехватил меня и прижался лицом к волосам.