Шрифт:
НЕВЕЧНЫЙ ОГОНЬ
Новое начало
Между временем нашим -
то жалким, то грозным -
И временем жизни вполне мировой
Всего и остался-то - день сенокосный,
Когда мы не будем травою живой.
Тогда обернёмся безжизненным сеном,
А вспыхнув, не станем -
Ни вечным огнём,
Ни жертвой чему-то, ни воскресеньем,
А тем,
Новым началом, старым путём.
Невечный огонь
Огонь возникает внезапно,
Как с тучи тяжёлой - лучи,
Как отблеск на брошенной сабле
В пещере, в ущелье, в ночи.
Огонь возникает из мрака,
Из пыли ещё не живой,
Как будто бы даже из праха,
Но прах этот - новый, другой.
Потом - пропадает;
Лишь в углях
Ещё успевает вспорхнуть
Да рядом, в ближайшей округе,
Тепла добавляет чуть-чуть.
Продолжение жизни
Памяти мамы и бабушки
Тяжёлый метроном стучит во мгле.
Холодный молчаливый дом.
Засохший довоенный хлеб
Я вдруг нашёл сегодня под столом...
...Гнетущий вой сирен. Подвал.
И где-то взрывов скучный звук.
Обычно - ночь была, и я обычно спал
В объятьях добрых рук.
Но вот - сигнал: "Отбой, отбой!"
Какой тот голос был живой!
И, значит, нынче выигран бой
Над страхом, слабостью, бедой.
...Да, это всё давно ушло
И в жизни длинной кажется - мгновеньем.
Тогда две женщины своим родным теплом
Мне подарили жизни продолженье.
Мой город
Ленинграду-Петербургу
Я знаю тех, кто время победил
И овладел почти чужим пространством.
Они потратили запас душевных сил,
Не натворив безвременных могил,
Не совершив иного окаянства.
Победа им по-прежнему даёт
На ниве новой молодые всходы;
И победители идут вперёд,
Туда, где новый молодой народ
Готов принять их творчество свободно.
Мой город был убежищем для них,
Жилищем или пунктом пересадки.
Те люди - крылья, чтоб для дел простых
Нам не терять в житейских кладовых
Когда-то принятой божественной осанки.
Их в городе значительно видней,
Чем там, где горизонт земли просторней.
Создатели мелодий, книг, идей,
Картин, спектаклей, зданий, площадей
Мне помогали жить среди людей
Правдивей,
("Две родины", 2015)
От Лиговки до Лесного
Садик на Лиговке. Тесная скука.
Здесь сдавались нормы ГТО.
В школе, что рядом, учили наукам,
Прочим предметам, а кроме того,
Старые мысли начальства мочалили
О единомыслии да единоначалии.
Но вот, наконец, от "рва" городского,
От садика для детей и котов
Добрался я до Лесного
И юношеских годов.
Настало хорошее время...
И - место: здесь в парке белел
Лесной институт среди древних
Дубов и прочих деревьев...
Там города был предел.
("На берегу несинего моря", 2007)
Уход
Что делать в городе весной,
Когда водой уже обмыты
И светлых тротуаров плиты,
И камень серой мостовой?
Здесь жизнь меняется не сильно
Внутри и вне кирпичных стен,
А сердце хочет перемен
И не мирится с этой былью.
Что делать в городе, когда
Глухарь давно по снегу чертит
Письмо простое против смерти
В лесу далёком?
Нам - туда!
Что делать там? Вопрос некстати:
Ответ важнее получить
На то, кем нам не надо быть
И что не делать нам, приятель.
Нам нужно побывать на воле!
Мы отъезжаем, торопясь,
Куда-нибудь за речку Сясь,
В Замшье, З'aборье, Заплье,
Где больше воздуха и солнца,
Где на заснеженной тропе
Невольно выветрим в себе
Старинный чад низкопоклонства.
Везде мы дома, если нам
Даны леса, поля, болота,
Была бы скромная охота
С беседой тёплой пополам.
Мы разговор вели без фальши,
Так откровенно и легко,
Что если б слышал кое-кто,
Послал бы нас гораздо дальше.
Но знали мы, что вся округа
Была и с нами, и за нас;
Здесь не унизит, не предаст
Ни тень лесов, ни ветер луга.
В ружейный ствол, как в рог трубя,
Мы уносились в наше детство
И становились - наконец-то!
–
Похожими лишь на себя.
А возвратившись в город свой,
Держались мы остаток года,
Пока жила внутри свобода,
Разбуженная весной.
(На берегу несинего моря", 2007)