Неведомая Африка

Непомнящий Николай Николаевич

Отсюда справедливо утверждение, что те или иные народы каменного века жили на месте Большого Зимбабве в шестом или седьмом веках, а возможно, и в более раннее время. Из работы Кларка по водопадам Каламбо нам известно, что железный век начался на этом южном плато в начале первого тысячелетия. Участок Каламбо мог быть не единственным ранним поселением железного века: хотя рядом с самим Зимбабве не обнаружено следов добычи и выплавки железа, процессы роста и миграции, начавшиеся под влиянием технологии обработки железа, практически наверняка вынудили людей осваивать все новые места.

Есть еще одно предположение, говорящее о том, что самое раннее докаменное строительство в Зимбабве осуществляли готтентоты или другой южноафриканский

народ, уже умевший использовать металлы.

О перемещениях народов по южной части Центральной Африки в Средние века и более позднее время мало что известно. Как эти скудные исторические познания сочетаются с археологическими находками? Пока что не особо хорошо. Но большинство видных исследователей сейчас пытаются выделить три основных периода в истории Зимбабве: домономотапский, мономотапский (первый шона) и шангамирский (второй шона).

Первый из них подошел к концу в двенадцатом веке, но когда он начался – пока точно неизвестно. Обычно в качестве самого раннего срока указывается четырнадцатое столетие. Саммерс назвал этот период временем людей А1 родезийского железного века, которые научились использовать и обрабатывать железо, – это умение, как и они сами, скорее всего, пришло с севера. Они селились там, где позднее начали строить дома из камня.

Возможно, эти народы были первыми говорящими на языках банту жителями Родезийского плато. Современный народ сото называет своих предков батонга, и есть некоторые основания полагать, что они и были той нахлынувшей на юг ранней волной великого переселения народов, которые вместе с железом и прочими вещами дали рождение предшественникам современного местного населения большей части материковой Африки. Когда они появились, к какому именно расовому типу принадлежали, насколько напоминали поселенцев Каламбо раннего железного века, вытеснили ли они, к примеру, людей, создавших «культурный слой» в Зимбабве или образовали его сами, – все эти вопросы остаются без ответов, и найти их в принципе невозможно.

Но приток людей, в основном с севера или северо-запада, продолжался столетиями. Примерно в двенадцатом веке люди племени шона, великие первопроходцы большей части Африки южнее Сахары, отправились из Замбези на юг и заняли Зимбабве. Археологам они известны под названием людей B1 родезийского железного века, и их владычество над Зимбабве, очевидно, продлилось до 1450 года. Затем они во главе с вождем титула Мванамутапа (Мономотапа) объединили большую часть Южной Родезии и значительную территорию Мозамбика. За этим последовали феодальные войны. Южные правители отправились прочь, основав свою собственную империю, возглавляемую человеком, титулованным Шангамире или Мамбо. Эти правители строили впечатляющие крепости и каменные поселения в Налетали, Дхло-Дхло, Регине, Кхами и других местах. Еще южнее, за Лимпопо, другие ветви того же народа – розви и венда – заняли Мапунгубве и соседнюю местность.

Вскоре после 1500 года эти южные вожди перестроили сооружения в Большом Зимбабве, предположительно, увеличив их, и этот облик в основном сохранился до наших дней. В 1834 году завоеватели нгуни пришли с юга на север и разрушили это государство, потревожив спокойствие южной цивилизации почти так же, как северные кочевники, разрушившие когда-то более древнюю и не столь развитую технически культуру «азанийцев» в Восточной Африке.

Краткая история завоеваний может ввести в заблуждение кого угодно, если понимать ее слишком буквально. То, что известно о прошлых сообществах – а Мапунгубве пролил на это достаточно света, – показывает, что не существовало этакой механической последовательности народов, полностью сменявших друг друга. Было нечто большее, чем смена одной мощной правящей группировки другой. Каждый вождь и его воины завоевывали, побеждали, оставались жить на захваченных землях и, без сомнения, беря в жены женщин из местного населения, быстро сливались с побежденным народом.

Несмотря

на то что правление осуществлялось различными чужаками, в поселениях на южном плато Родезии и соседних с ней стран, вероятно, непрерывно шли социальные процессы. Возможно, если употреблять археологические термины, племена ярко выраженного ненегроидного типа постепенно сменились людьми-негроидами. С точки зрения социологии эти медленно развивавшиеся народы родезийского железного века прошли через устойчивый процесс роста, физическое воплощение которого выражалось, по нашей оценке, в развитии архитектуры. Если взглянуть с экономической точки зрения, их прогресс был связан с устойчивым развитием торговых связей с побережьем в основном через торговлю металлами и слоновой костью, а также закупками изделий из хлопка и предметов роскоши. Эти народы не только не оставались, по выражению некоторых ученых, «неразвитыми и не пребывали в первобытной дикости», покуда «пышные исторические картины проносились мимо», напротив, они активно и успешно прогрессировали.

В таком состоянии находилось изучение данной проблемы, когда люди наконец забрались на холм Мапунгубве.

Золотые погребения Мапунгубве

Находки, сделанные в Мапунгубве, имеют важное значение по двум причинам. Во первых, они богаты скелетным материалом, золотыми и прочими предметами, а во-вторых, поскольку компания «Древние руины лимитед» не разграбила этот участок, почти ничего не было тронуто, и появилась возможность определить, где что находится.

Мапунгубве – небольшое отвесное со всех сторон плато из песчаника – всего лишь один из многих подобных холмов, возвышающихся в охристо-голубом уединении трансваальских пустошей. Он расположен чуть южнее Лимпопо, разделяющей современные Южную Африку и Зимбабве, рядом с бродом через эту неторопливую реку, которым можно пользоваться десять месяцев в году. Севернее, менее чем в трехстах километрах к северо-востоку, над широким горизонтом вельда высятся руины Большого Зимбабве.

Даже сейчас эта страна остается дикой и редконаселенной. Когда около полувека тому назад были извлечены на свет потрясающие находки, большая часть ее территории была едва изучена. Там расхаживали слоны и львы, и многие фермерские хозяйства использовались лишь несколько недель в году для охоты. У белого населения не отмеченной на карте страны, состоящего, по преимуществу, из буров, издавна ходили предания о «священном холме», где, по слухам, неизвестные предшественники народа венда зарыли свои сокровища. Говорили даже, что один из белых людей, более семидесяти лет назад перенявший обычаи и привычки местных жителей, нашел священный холм и забрался на него.

В 1932 году фермер-исследователь по имени ван Граан тоже решил найти его и подняться, если получится. Он знал, что сделать это будет непросто, так как местные жители всегда считали Мапунгубве запретным местом. «Для них он был „местом страха“, даже после того как белые открыли его, – писал Фуше, – африканцы старались не указывать на него, и даже когда с ними говорили о холме, они старались стоять к нему спиной. Взойти на него означало верную смерть. Он был посвящен их великим предкам, зарывшим там сокровища».

Ван Граан вместе с сыном и еще тремя людьми в конце концов нашли африканца, выдавшего им столь долго хранимый секрет. Он указал холм – около тридцати метров в высоту и трехсот метров в длину – и тайную тропу наверх в узкой расщелине в скале, скрытой за деревьями. Открыватели прорубили в колючем кустарнике дорогу, и, добравшись до тропы, увидели, что исчезнувшие жители Мапунгубве проделали в расщелине небольшие дыры одну напротив другой, словно созданные для перекладин лестницы. Карабкаясь изо всех сил, они взобрались по ним на вершину холма, и обнаружили там невысокую груду камней, где большие глыбы покоились на маленьких, словно ожидая, что их обрушат на незваных гостей, явившихся этим путем.