Неведомые земли и народы Севера[Без иллюстраций]

Леонтьев Александр Иванович

Встречался с Дмитрием Герасимовым и Сигизмунд Герберштейн, который ему «подтвердил справедливость выше сказанного» Григорием Истомой. Подобный путь проделал еще один русский толмач государя — Власий Игнатьев, когда в 1524 году в составе русского посольства направлялся в Испанию. Герберштейну удалось пообщаться с ним, и тот подробно изложил свой поход через Северную Двину, Белое море, Мурманский нос, Скандинавию и Берген, еще раз подтвердив правдивость слов Григория Истомы. На основании этих рассказов, «дорожников» и поморских лоций австрийский барон составил подробную карту Руси и написал трактат о Московии.

Герберштейн, перечисляя в своем сочинении разнообразные водные и сухопутные дороги

России, прямо ссылался на один из таких документов: «Все то, что я сообщил ранее, дословно переведено из доставленного мне Русского дорожника». Его составили участники похода на Югру и Обь в 1499 году под предводительством Семена Курбского, Петра Ушатого и Василия Заболоцкого-Бражника, и назван он был — «Указатель пути в Печору, Югру и к реке Оби». Однако название — Биармия Герберштейну было неизвестно. Но вернемся к западным картографам. Из вышеизложенного следует, что Герарду Меркатору могли попасть в руки «грубо начерченные карты» русских поморов, возможно, уже не подлинники, а перерисованные или составленные в виде чертежей с поморских лоций и «дорожников».

И в заключение рассказа о русских мореходах приведем еще один факт мнимого открытия Ричардом Ченселором северного прохода. Почти за три десятилетия до известного путешествия англичан на Север русские послы, пробираясь с дипломатической миссией из Белого моря в Испанию, посетили Англию. Об этом факте стало известно только в 1954 году, о чем проинформировал научные круги профессор Я. С. Лурье¹²⁹.

Оказывается, в 1524 году русское посольство во главе с Иваном Засекиным-Ярославским и толмачом Власием Игнатьевым, добравшись до Голландии, вынуждены были дальше следовать в Испанию с заходом в Англию, так как Испания находилась в состоянии войны с Францией. По приходу судов, думается, удивленные англичане обязательно «помучили» наших послов расспросами о Северном морском пути. Зеваки же на пристани с изумлением разглядывали неказистые, шитые вицей ладьи бородатых русских мореходов, не переставая поражаться смелости и отваге мореплавателей. Тогда в Англии это было знаменательнейшим событием, и было чему удивляться, ведь русские по океану, минуя с севера Скандинавию, впервые прибыли к туманным берегам Альбиона.

Арабские путешественники на Севере

Более трех столетий назад появились первые сведения о том, что в северной части России и в Прибалтийских странах иногда стали обнаруживать клады с монетами Древнего Востока. Как они могли оказаться на севере Руси, откуда занесла их нелегкая в такие отдаленные края? У наших летописцев ничего не говорится о столь древних временах. История российская начинается, как вы знаете, с пришествия Рюрика со товарищи на новгородскую землю в 862 году, а найденные арабские монеты относились к периоду не только IX–X столетий, но даже к VII–VIII векам.

В 1846 году вышла книга молодого ориенталиста П. С. Савельева, в которой ученый представил сведения о найденных в России кладах с арабскими или, как их еще называют, куфическими монетами. Долгое время нумизматы больше обращали внимание на римские или римско-византийские монеты и медали, незаслуженно обходя вниманием монеты мусульманских народов. Но, как оказалось, они все же были важны для науки, т. к. давали возможность четко фиксировать определенный период сношений между арабскими странами и теми государствами, где их находили. При вступлении на престол каждый новый восточный правитель старался перечеканить монеты своих предшественников.

В европейских странах ученые

давно отметили эту особенность куфических монет. Поэтому, например, в Швеции государство с начала XVI века присвоило себе право на все клады, найденные на ее территории, и тем самым сохранило их для науки. С 1547 года там начали описывать местонахождение отысканных кладов и их содержание. А в 1775 году ученый Ауривилиус сделал первое перечисление кладов с восточными монетами, открытых в Швеции.

В это же время стали поступать сведения из России о подобных находках с серебряными куфическими монетами. Именно тогда и возник вопрос, каким образом эти монеты появились на севере Европы. По мнению другого шведского ученого, Олофа Тихсена, куфические монеты были занесены в Швецию через Россию путем торговли, и именно посредством русских купцов, торговавших с арабами на берегах Каспийского и Черного морей.

Первое известие о кладе с арабскими монетами, найденном в России, относится к 1785 году. К сожалению, после него еще долгое время никто не обращал внимания ни на местонахождение кладов, ни на их содержание. Между тем большая часть монетных кладов выкапывалась и нередко переплавлялась в слитки. Так, например, на берегу Ладожского озера, в 12 верстах от устья Волхова, был найден и переплавлен клад, оцененный в огромную для того времени сумму — более семи тысяч целковых. Подобный по стоимости клад был обнаружен и в Великих Луках и так же переплавлен¹³⁰.

Начало торговых отношений арабских стран с Северо-Восточной Европой можно определить только по монетам, находимым в кладах на упомянутой территории. Так как самые древние из этих монет принадлежали к концу VII века, то, следовательно, утверждал П. С. Савельев, исторически начало торговых отношений России с Востоком можно отнести к VII столетию. Правда, позднее ученый пересмотрел свою точку зрения, обнаружив клад серебряных сасанидских монет V и VI веков: «Нельзя приписать слепому случаю обнаружение на берегах р. Камы и ея притоков монет, принадлежащих одной и той же эпохе (от половины V до начала VII века), чеканенных в различных краях (в Восточной Римской империи, Персии и Северной Индии), но не обнаруженных в других местностях России. Понятно, что проводником монет таких отдаленных стран могли быть только торговые сношения; следовательно, жители этого края вели торговлю с упомянутыми государствами»¹³¹. Однако исследователи прошлого столетия высказали мысль, что связи Севера и Востока имеют более древнюю историю.

В 1846 году в Соликамском уезде (недалеко от реки Камы) был найден клад, состоящий из сасанидских серебряных монет V–VI веков и серебряных чаш, покрытых среднеазиатскими письменами. В 1851 году в Красноуфимском уезде (на берегах р. Иргина) также обнаружен клад, состоявший из серебряного кувшина, разных золотых и серебряных вещей и свыше 20 монет сасанидских, византийских и индо-бактрийских V–VI и начала VII веков¹³².

Польский ученый С. Пржеворский (1933) датировал начало торговых отношений еще ранее, заметив, что «торговые связи между Передней Азией и Восточной Европой можно проследить, начиная со второй половины III века до н. э.». Он утверждал, что уже в начале нашей эры персидские купцы совершали торговые поездки на Север, за Волгу и Каму, «в районы финнорусских племен, чтобы приобрести там меха». Более того, по его данным, в Пермской губернии (недалеко от Гляденова) были найдены монеты основателя Кушанского государства (расположенного в верховьях реки Амударьи) — царя Кадфиза I, царствовавшего с 30-х годов, до н. э. по 10 год.¹³³.