Неверный муж
Шрифт:
– Расскажи, - говорю, разглядывая, как лунный свет отражается в светло-серых глазах.
– Не хочу, чтобы это смотрелось, будто я плачусь, - давит смешок Матвей.
– Я тебя пожалею, - произношу многозначительно.
Оба тихо смеемся.
– Хмм… к примеру, - продолжает муж. – Отец никогда не был на моей стороне. Кто бы ни жаловался, он всегда больше поверил бы этому человеку, а не мне.
– Поэтому ты безоговорочно доверяешь Марку?
– Конечно, - кивает Матвей. – Что бы ни случилось. Я всегда буду верить
– А если обманут? – спрашиваю с интересом.
Мне на самом деле это важно.
А еще очень круто обсуждать со своим новоиспечённым мужем особенности воспитания наших детей. Наверное, еще поэтому, мне кажется, что этот мой брак будто бы первый.
С Лёшей мы практически никогда не беседовали. Сначала были молоды и особо нечем было поделиться, потом оба погрязли в заботах и обидах друг на друга.
С Матвеем же с первого дня мы обсуждали всё, что можно. С ним нет запретных тем, я не боюсь показаться глупой или неправой. Не боюсь раскрываться перед ним во всех смыслах.
Даже в сексе. Особенно в сексе.
– Ну, надо понимать, почему ребенок обманывает?
– отвечает Матвей. – Скорее всего, боится. Страх – самая сильная эмоция, ради избегания которой дети идут на многое. Да и взрослые тоже. Ребенок должен быть за правду не потому, что страшно и хочет избежать наказания.
– А как тогда?
– Нужно прививать понятия справедливости, правды и честности. Какие-то нерушимые внутренние установки.
– Я боялась папу, хоть и любила, - делюсь задумчиво. – И врала, да. Знаешь, было постоянное ощущение, что хочется закрыться. И безотчётное беспокойство. Вот идет он с работы, из окна вижу... а внутри страх.
– Я никогда не боялся отца. Всегда говорил правду и, наверное, поэтому стал тем, кем сейчас являюсь. Во многом благодаря маме, конечно.
Матвей задумчиво потирает бровь, отставляет бокал на стол и складывает руку в приглашающий жест.
– Иди ко мне, любимая.
Кутаюсь побольше в халат и перебираюсь к нему на колени.
– Я рада, что ты именно такой, - говорю, устраиваясь у него на груди.
– Какой? – спрашивает он, крепко обнимая.
В мое бедро как обещание жаркой первой брачной ночи упирается каменный член. Столько нас ждет впереди, что глаза от счастья зажмуриваю.
– Самый лучший, - пожимаю плечами. – Моя первая любовь, - глухо смеюсь.
Матвей ухмыляется в ответ.
– Приятно, конечно. Пусть я и второй муж...
Морщу носик. Нашел что вспомнить.
– Всё-всё, не злись, королева, - произносит Матвей, поглаживая выпирающий животик.
– Много ты понимаешь, Матвеюшка, - говорю расслабленно. – Просто так бывает... и мне понадобилось некоторое время, чтобы это осознать.
– Что именно?
– Мой второй муж – моя первая любовь.
Эпилог. Матвей.
Спустя около трёх лет..
–
– Думаете? – спрашиваю с недоверием, посматривая на пупса ценой в треть моего нового телефона.
– Конечно, - улыбается девушка. – Эта кукла сгибает ножки и ручки, моргает глазками. Плачет, зовет маму, её можно кормить и посадить на горшок. Отдельно к ней предлагаю приобрести все дополнительные принадлежности и памперсы.
– Памперсы? – усмехаюсь.
– Да, - невозмутимо продолжает.
– Еще можно докупить слинг и коляску.
Блд. Памперсы для куклы.
Жизнь к такому меня не готовила.
– Давайте, - вздыхаю нетерпеливо, доставая бумажник. – Оформляйте полный набор.
Наша малышка, Анюта Андреева, страсть как любит новых кукол, а я не могу отказать себе в удовольствии её порадовать. Три дня не видел.
Только что вернулся от Мавроди.
Он весь последний год живет в Москве. Работает, как ошалелый. Спит чуть ли не стоя. Не смог он здесь больше… и я его прекрасно понимаю.
Моя дочь… необыкновенная. Абсолютно не такая, какой мы себе с Викой её представляли. Она не светленькая. Совсем. Анна Матвеевна полная копия своей бабушки по отцовской линии. Такая же смуглая и черноволосая.
И добрая. В каждом взмахе ее кукольных ресниц я узнаю свою маму. Это всегда отдается светлой грустью на сердце и банальной отцовской гордостью.
Расплачиваюсь за яркие розовые коробки и выхожу из здания аэропорта.
Вдыхаю утренний морозный воздух.
Я дома.
Озираюсь вокруг, замечая, как пассажиров, с которыми летел в одном самолете, встречают близкие.
Невольно улыбаюсь.
Семья – это самое, казалось бы, простое и самое сложное, что только может создать человек. Семья – самая правильная структура в этом мире. Самое верное решение для тех, кто хочет быть счастья…
Пздц соскучился по своим.
Практически трусцой добираюсь до круглосуточной автостоянки и с брелока открываю старенький желтый джип Вранглер. Отец вернул его еще пару лет назад, а я не смог ему отказать…
Конечно, машина абсолютно не семейная, в мои тридцать лет уже вроде как и несолидно. Но иногда я с удовольствием выбираю именно Вранглер, который навсегда для меня останется напоминанием о знакомстве с главным человеком в моей жизни.
До того, как ехать домой, двигаюсь в обратную сторону к заводчику.
Путь лежит через городское кладбище, поэтому заезжаю к своим. На входе покупаю свежие цветы и поочередно размещаю их рядом с именами мамы и сына. Немного задумчиво разговариваю с обоими и прошу прощения, что ненадолго.
А через два часа подъезжаю к нашему небольшому, но уже такому родному таунхаусу.
Выгружаю из машины три розовых коробки и одну обычную серую с прорезями сверху и огромным красным бантом.