Неверный шаг

Станчев Лучезар

— Виолетта, милая! Прости меня. Расскажи о себе... И ни о чем не беспокойся... Все будет хорошо...

У Виолетты отлегло от сердца, а когда Чавдар принес из кухни пирог с брынзой, она совсем повеселела

— Жаль, что твоя мама уехала, а то бы я ей сказала, что такого вкусного пирога в жизни не ела. Женщине такая похвала всегда приятна. А завтра я тебя буду кормить. Что захочешь, то и приготовлю. И вообще, я согласна готовить тебе всю жизнь...

Они весело рассмеялись, но улыбка тотчас сбежала с лица девушки, когда она услышала, что говорит ей Чавдар:

— Завтра

же утром передашь все Дюлгерову.

— И часы с золотом?

— И часы тоже... В дальнейшем они послужат доказательством. И сразу же отправишься к родителям.

— А ты? Разве ты не поедешь со мной к морю?

— Тебе нужно ехать одной, чтобы он ничего не заподозрил. Ты передала подарки и торопишься к родителям. Что может быть убедительнее? И тогда мы сможем действовать спокойно, не торопясь.

— Но как я посмотрю ему в глаза после того, что сейчас узнала?

— Сделаешь вид, что тебе ничего не известно. И вообще, я не понимаю, почему ты так волнуешься?

— Конечно, ты прав! — ответила Виолетта, успокаиваясь. — Я постараюсь хорошо сыграть свою роль, ты будешь доволен.

— А теперь давай его отпустим... Я думаю, как только мы погасим свет, он уйдет.

Чавдар повернул выключатель, и гостиная погрузилась в мрак. Они осторожно подошли к окну. Дюлгеров продолжал неподвижно сидеть на скамейке.

— Он что, всю ночь сторожить нас собрался? — встревожилась Виолетта.

— Не беспокойся, сейчас он уйдет. Ему надо убедиться, что я никуда не делся.

И действительно, подождав еще немного, Дюлгеров загасил сигарету и, окинув еще раз взглядом темные окна на четвертом этаже, направился к машине. Молодая пара с соседней скамейки, обнявшись, зашла за кусты сирени. Очень скоро оттуда вышел мужчина. Подняв воротник куртки, он, прихрамывая, направился к стоящей за углом машине.

— Вот молодец! Как быстро преобразился! — засмеялся Чавдар. — Теперь он на машине поедет следом за Дюлгеровым...

— А девушка его вышла с другой стороны кустов и пошла на трамвайную остановку... — заметила Виолетта.

— Верно, — усмехнулся Чавдар. — Придется тебя зачислить в штат.

— Я вам не подойду, мне выдержки не хватает.

— А мне ты именно такой нравишься — нежно глядя на девушку, промолвил Чавдар.

Тут зазвонил телефон. Чавдар поднял трубку. На другом конце провода сообщили, что Дюлгеров вернулся к себе домой.

18

Первое, что сделал Эжен, войдя в дом, это попросил тетю дать ему ножницы, назвав их при этом «ножнами», что привело Румена в неописуемый восторг.

Получив ножницы, Эжен закрылся в спальне и вспорол подкладку пиджака. Достав конверт, он переложил его в карман,так как не хотел,чтобы дядя узнал о том, что он прятал письмо. После этого принял душ и вышел к столу. Все уже ждали его. Настроение у Эжена было отличное: он весь ужин шутил, много рассказывал о матери, об отце, о Париже, причем почти не делая ошибок.

Трифон Йотов выглядел мрачным и хмурым. Он почти не слушал рассказ Эжена, редко смеялся

его остротам и еще реже задавал вопросы. Но Эжену это не казалось странным, потому что его отец тоже был не из разговорчивых, и он решил, что это фамильная черта Йотовых. Маргарита чувствовала себя усталой. Она поздно вернулась домой — после обеда в школе проводилось заседание педсовета. Ужин не был готов, а ей хотелось приготовить что-нибудь повкуснее. вот и провозилась. Зато ужин удался на славу. Гость ел с удовольствием, нахваливая тетину стряпню.

После ужина Маргарита предложила Эжену идти отдыхать, высказав предположение, что он, должно быть, устал с дороги. Молодой человек решительно воспротивился, тем более, что вспомнил данное матери обещание позвонить. Когда был заказан разговор с Парижем, Эжен подсел к Трифону:

— Мне нужно тебе кое-что сообщить, дядя... Папа просил передать...

Трифон Йотов предложил Эжену пройти в кабинет.

— Может, возьмем Румена переводчиком? — сказал он, улыбаясь.

— Да нет! Я сам расправлюсь...

— Ха-ха-ха! — зашелся смехом Румен. — Кто же так говорит! Нужно сказать не «расправлюсь», а «справлюсь»...

Плотно прикрыв дверь кабинета, Эжен протянул дяде письмо.

— Это тебе. Отец просил прочитать и как можно скорее дать ответ...

Трифон Йотов вынул письмо из конверта. Вначале брат писал о своих делах, о жене, а затем перешел к вопросу об изобретении. Он сообщал Трифону, что согласен на тридцать процентов от общей стоимости патента, а семьдесят процентов будут внесены на имя Йотова в один из парижских банков. «Думаю, этих денег хватит Евгению, чтобы получить образование во Франции», — писал брат. Затем он перешел к практическим советам, как переслать чертежи, используя при этом чемодан Эжена с двойным дном. Причем Эжен не должен знать, что в его чемодане пересылаются документы, потому что может отказаться взять их. В конце брат просил непременно свозить Эжена в Заножене.

Трифон прочитал письмо брата вслух перед всеми членами семьи, старательно избегая тех мест, где говорилось об изобретении.

— Да, да! — оживился Эжен. — Папа очень хотел, чтобы я побывал в Заножене!

— Да не Заножене, а Заножене! — нетерпеливо поправил его Румен.

Все рассмеялись тому упорству, с которым Румен поправлял ошибки своего парижского двоюродного брата.

— Ты меня исправляй, Румен! Болгарский язык очень трудная...

— Ну вот опять... Не трудная, а трудный, — сказал Румен к всеобщему удовольствию.

В это время зазвонил телефон.

— Париж заказывали? — прозвучал в трубке голос телефонистки.

После разговора с Парижем все пожелали друг другу «спокойной ночи», и вскоре в квартире воцарилась тишина, Только Йотов долго не мог уснуть. Предложение брата вызвало в его душе бурю чувств. Предположим, что его уволят с работы, разве он и в таком случае не сможет распоряжаться собственным изобретением и тем самым обеспечить Евгению необходимые средства? Хотя о чем это он! Разве возможно, чтобы его уволили, чтобы его место занял негодяй!?