Неверный шаг

Станчев Лучезар

В сущности, начало вражде было положено давно, лет пять назад, когда Йотов принял на работу в институт молодого инженера Гылыбова. Златанов был против этого назначения и сразу же настрочил донос на Йотова, что он якобы окружает себя «своими людьми». Он упомянул и о неких «своеволиях» Йотова, которые тот себе позволяет при встрече зарубежных гостей. Йотову пришлось давать устное объяснение. Вопрос казался решенным. Тогда Златанов избрал другую тактику. Он постарался сблизиться с Гылыбовым. Все выдумки Златанова о поведении Йотова за границей жадно впитывались доверчивым и простодушным Гылыбовым, который не сомневался в том, что в один прекрасный день руководство института должно быть вверено ему. Именно Златанов подсказал ему эту идею. У него, Златанова, якобы нет времени заниматься административными делами института, а Гылыбов — молодой специалист, ему и карты в руки, именно

он должен навести в институте порядок, добиться во всем экономии, восстановить коллективный метод работы. Все это льстило Гылыбову, видевшему в лице Златанова не соперника, а верного друга.

«Моя вина, — думал Йотов, — что я отдал неопытного Гылыбова в руки Златанову! Скорее бы кончалась эта история! Я должен завершить свою разработку, которая (интересно, как об этом пронюхал Эрих?) поможет создать новую отрасль в нашей промышленности. И я это сделаю! Ведь главные принципы уже определены! Эффект в специальном режиме тоже установлен. Верю, что вскоре будет открыто и неограниченное действие!»

В дверь трижды позвонила «Наконец-то, Маргарита!» — обрадовался Йотов. Он зажег свет и пошел открывать. «Ей ничего не скажу! Зачем ее тревожить! Настоящий мужчина все неприятности должен брать на себя!» — решил он, с улыбкой целуя жену в щеку, а потом вышел на балкон и позвал Румена домой. Румен ворвался в комнату, довольный, что мать вернулась из школы. Вскоре пришел и старший сын, Евгений. Семья Йотовых села ужинать.

4

Чавдар обычно не задергивал на ночь шторы. Он любил, чтобы солнце будило его по утрам. Солнечный луч пробегал по потолку, потихоньку спускаясь по стене прямо к кровати. И если Чавдар еще не проснулся, принимался щекотать ему в носу. Но в этот день Чавдар проснулся еще до восхода, когда небо только чуточку порозовело. В открытое окно доносилось пение синиц и дроздов, пробудившихся в соседнем сквере. Чавдар спал каких-нибудь три-четыре часа, но чувствовал себя бодрым. Он побрился и долго плескал в лицо холодной водой.

Стоя у окна и медленно потягивая кофе, он слушал, как гулко раздаются в тишине спящего города шаги редких прохожих, рассеянно скользил взглядом по еще пустым трамваям и автобусам и, глубоко вдыхая приятную свежесть утра, неторопливо обдумывал все, о чем узнал вчера у полковника.

На коллегу Ганева, которому поручили расследовать случай в Стойках, было совершено нападение. К счастью, нанесенные ножевые раны оказались не смертельными.

 

...Пришедший в сознание Ганев доложил, что выехал в прошлую ночь, якобы по вызову полковника, который сообщил ему по телефону из Перника, что выслал за ним машину. Шофер машины напал на Ганева и попытался его убить. На вопрос следователя, что он думает о происшедшем, Ганев высказал предложение, что преступникам, очевидно, удалось подменить настоящего шофера своим человеком. Но он нисколько не сомневался в том, что разговаривал именно с полковником, правда потом полковник передал трубку кому-то другому...

 

Посовещавшись, полковник, Выгленов и следователь выдвинули такую версию: преступнику необходимо было убрать Ганева, потому что тот расследовал случай в селе Стойки. Он знал о том, что полковник уехал по делам в Перник. Кто-то, кому был хорошо известен его голос, воспользовался этим и говорил от его имени, а Ганев — со сна ни в чем не усомнился. Машина, на которой пытались увезти Ганева, была краденой. Ее хозяин еще утром заявил о пропаже. Не исключено, что он связан с преступниками. Его задержали.

Под предлогом того, что барахлит мотор, шофер остановил машину. Затем, улучив момент, нанес Ганеву два удара ножом. Следовало выяснить два момента: почему они отправились в Перник окружной дорогой и почему удар был нанесен у железнодорожного переезда. Ганев объясняет это тем, что, как сказал шофер, на том участке можно было развить большую скорость, что он фактически и сделал, как вдруг обнаружились неполадки в моторе. Необъяснимым также был тот факт, что шофер был один, и что он нанес удары ножом в машине. Может, он и в самом деле действовал без помощников? Однако по телефону говорили двое. Личная месть? Но, как свидетельствует Ганев, такая версия отпадает. У него, по его словам, врагов нет. Нападение явно связано с расследованием случая в селе Стойки.

...Солнце еще не взошло, а бульвар уже выглядел оживленным. Голоса птиц тонули в шуме моторов и трамвайном звоне. По асфальту наперегонки летели грузовики и автобусы. На остановках нетерпеливые пассажиры штурмом брали нужные им средства транспорта София начинала новый трудовой день.

Погруженный в раздумья, Чавдар Выгленов медленно

мерял шагами расстояние между окном и дверью. После того, как он сопоставил факты, вырисовывались некоторые подробности. Нападение на Ганева произошло вскоре после его возвращения из Варны. Почему? Наверно, во время поездки ему удалось узнать нечто столь важное, что его немедленно попытались убрать, чтобы он не смог доложить о своем открытии начальству. За ним вели слежку еще в Софии и телефонный разговор был ловко подстроен. Неудача же покушения, наверно, объясняется какими-то особыми обстоятельствами. Значит, необходимо узнать, что это за обстоятельства, и что удалось Ганеву дополнительно обнаружить в Варне, о чем он не успел доложить. Едва ли можно объяснить внезапные действия врага тем, что Ганев установил невиновность сварщика Сухого дока Христо Крачмарова — это во-первых. А во-вторых, действовал ли нападавший один, или у него были соучастники? Скорее, были. И не только потому, что по телефону звонили двое, просто этот случай был тесно связан со случаем в Стойках. Преступники решили убрать Ганева, испугавшись, что в Варне ему удалось напасть на след, который непременно приведет к разоблачению.

Чавдар продолжал свой анализ. Почему же Ганев продолжает утверждать, что лично разговаривал с полковником? Чавдар снова задумался. Слова, произнесенные полковником, показались Ганеву знакомыми. Где он их мог слышать раньше? Когда? Ганев не помнил.

Солнце поднялось над домами, его лучи, отражаясь в крышах, наполнили комнату пронзительным светом.

Чавдар любил запутанные случаи. Трудности только прибавляли ему упорства.

Одеваясь, он продумал план на сегодняшний день И, придя от этого в хорошее расположение духа, бодро зашагал вниз по лестнице.

5

Два трудных года пришлось пережить семье Трифона Йотова. Все началось с двойки по математике, которую получил Евгений в десятом классе. Он увлекся общественной работой, и, будучи секретарем учкома, совсем забросил уроки. Отец попытался было внушить сыну, что общественная работа мешает занятиям, но жена категорически заявила, что в наше время личное должно сочетаться с общественным. Потом Евгений исправил отметки, но в аттестате по математике была выставлена пятерка, а не шестерка. С помощью отца Евгений подготовился к вступительным экзаменам в вуз и, как он считал, подготовился хорошо. Однако не прошел по конкурсу. Евгению предстояла служба в армии. Он постоянно жаловался на головную боль, но к врачам идти категорически отказывался. Во время медосмотра у него установили гипертонию. Дали на месяц отсрочку, провели курс лечения, но давление продолжало оставаться высоким. В результате Евгения освободили от армии на год. Родители решили устроить его на работу чертежником в конструкторское бюро.

Болезнь Евгения беспокоила всю семью. Своевременно принятые меры привели к тому, что зимой его состояние значительно улучшилось, и он решил снова попытаться поступить в университет. Йотов предложил сыну идти на другой факультет, но мать настаивала, да и сам Евгений мечтал о профессии физика. Всех беспокоило, сумеет ли он подготовиться как следует и не отразятся ли занятия на его здоровье.

Зима была нелегкой и для младшего — Румена. Он любил рассматривать содержимое отцовских папок, его все больше интересовали ровные ряды формул на экране микрокомпьютера. Если отец не работал, то, сменив дискету, Румен играл сам с собой в шахматы или составлял программы электронной музыки, мечтая сочинить мелодию, которой он поздравит брата, когда того примут в университет. Однажды, это было в апреле, Румен вернулся из школы раньше, потому что заболел учитель по географии. Он подсел к столу отца. Схемы были незнакомы, а расчеты — непонятны. Внимание мальчика привлек листок с обозначенными десятью пунктами. Может,это план нового изобретения отца? Но еще с первой же строчки Румен понял, что речь тут идет не об изобретении. Не удержавшись, он прочитал все эти десять пунктов, и они его поразили. В них шла речь об отсутствии коллективного метода руководства, о незаконном использовании иностранной валюты во время заграничной командировки, о несоблюдении финансовой дисциплины, о неправильно составленных документах. Наиболее сильное впечатление произвело на Румена обвинение, предъявленное отцу в том, что он якобы присвоил несколько бутылок вина, взяв их с банкета по случаю институтской годовщины, на котором присутствовали и иностранные гости. Неужели такое возможно? Накануне какого-то праздника отец, помнится, действительно принес домой коньяк «Плиску» и шампанское. Он сказал тогда, что это подарок от сотрудников института. А Румен привык считать отца самым честным человеком на свете!