Невероятная история мистера Пэрриша
Шрифт:
Я думал о своем видении и надеялся, что оно пророческое. Иногда у меня бывали подобные видения, которые сбывались, но я сводил все к суеверию до последнего приступа. Теперь мне казалось, что это был не просто сон или вспышка из закоулков памяти, а настоящее предзнаменование, сулящее только хорошее. Потому, не долго раздумывая, я пошел к капитану и сообщил ему о своих намерениях – что ухожу, также, как и Пол, но не в Лондон, а туда, где я родился и вырос. Я также рассказал капитану о своем видении. На что он ответил мне: «Знаешь… Все эти твои вещие сны могут быть правдой, но, а что если нет? Скажу тебе только одно. Мы уплываем через три дня, и, если ты, навестив свое родное гнездо, не обнаружишь там живой души, всех тех, кого ты ждешь, и тех, кто тебе привиделся, то непременно возвращайся на «Белую птицу», и мы отправимся в море. Видит Бог, не простая твоя судьба, а значит и человек ты не простой. Желаю удачи, юный пилигрим». Он крепко сжал мою ладонь и удалился, выкрикивая имена матросов, чтобы выдать им порцию ненависти относительно грязной палубы.
После разговора с капитаном я распрощался со своим маленьких другом Полом. Он как обычно был весел и пел задорную ободряющую песню, подбрасывая старую монету в воздух. А после мелодично просвистел какую-то короткую мелодию и, обняв меня, попрощался, сказав: «До свидания, мой друг. Я верю, что мы еще обязательно встретимся! Вот увидишь! Судьба благосклонна к таким как мы и уверяю, что рано или поздно наши пути снова пересекутся на поле этой суровой жизни».
Вещей у меня почти не было. С собой я взял только немного еды, сколько мог позволить капитан, и денег, которые мне дал Пол, выиграв их у матросов.
От реки до центра города было идти довольно далеко, поэтому я шел быстрым шагом, чтобы успеть до темноты. По пути я не забыл заглянуть в аптеку доктора Уайта, но там его не обнаружил, как и самой аптеки. Теперь на том месте открыли чайную лавку.
Пройдя до своего дома, меня вдруг обуяло неведомое чувство, сродное волнению и тревоги. В моей груди словно зажегся огонь, а в животе начало бурлить. Я прибавил шаг и очутился у самой двери. Не теряя времени, я постучал трижды. Потом еще три раза, но меня встретила лишь мертвая тишина. Я решил, что не стоит отчаиваться, и прогулялся до булочной Дюшера. Однако и там меня ждала досада. Булочной уже давно нет, и место попросту простаивает.
Набравшись терпения, я стал ждать, пока вернется отец. Я все же надеялся на этот благоприятный исход, но мои ожидания не оправдались. Три дня я просидел у дверей своего дома, мои припасы уже почти закончились и нужно было решать, оставаться и ждать отца, который может вовсе не вернется, и все мои сны всего лишь игра воображения, либо мне стоит скорее бежать в порт и успеть на корабль Тича. Со слезами на глазах мне пришлось оставить свою затею с бессмысленным ожиданием, и я побежал что есть мочи, чтобы успеть к отплытию.
Бежал я так быстро, что несколько раз спотыкался и падал, но вставал, не обращая внимания на разодранные ладони, и бежал еще быстрее. Но мои усилия не стоили ничего. Дым «Белой птицы» виднелся на горизонте. Я кричал, махал руками, но все это было бесполезно, вряд ли кто мог увидеть меня с такого огромного расстояния. Упав на колени, я смотрел в землю, слушая зловещий крик чаек, круживших над моей головой.
В тот момент я думал о том, как было бы сейчас хорошо оказаться на палубе «Белой птицы», сидеть в каюте, попивая горячий чай вместе с товарищами, а также думал о том, какой же я дурак, что поддался самовнушению. Разбитый и уставший, я пробрался в какой-то сарай и заснул.
Рано утром меня разбудил старик, потребовавший срочно уйти и больше никогда не попадаться ему на глаза. В подтверждение своих требований он настойчиво начал угрожать мне вилами, чертыхаясь и бранясь в мою сторону всеми существующими неприятными и обидными словами. Так что с самого утра у меня было испорченное настроение.
Идя по улице, я начал рассуждать о том, что же мне теперь делать. Был вариант пойти на фабрику и попытать счастье там. Даже была идея вернуться в детский дом, но тут же отпала, когда я вспомнил о торговле детьми и о том, какое наказание меня ждало там за побег. Бьюсь об заклад, что нас до сих пор ищут в том районе, поэтому туда я однозначно не сунусь. Пока я думал, то увидел на одной из улиц двух парнишек, одетых также скудно как я. Они чистили обувь прохожих и получали за это монеты. Хотя прибыль с такого дела была не такой уж и большой, даже не средней, но за день-два вполне можно было заработать на кусок хлеба.
Немного понаблюдав за их действиями, я раздобыл в мусоре старую ветошь, несколько пустых банок из-под ваксы Кильнера и Лака Гунтера и сломанную гнилую щетку, которую я смог подлатать и сделать из нее неплохую щетку для обуви. Долгое время я искал чем можно полировать обувь, потому как у меня не было вакс, что имелись у тех ребят. Но затем я вспомнил, как мой отец полировал игрушки из дерева воском из-под свечи. Такую свечу я нашел в трущобах, неподалеку от «старых улиц».
Последнее, что мне оставалось – это ящик, куда бы прохожие могли поставить ногу для чистки обуви. Увы, найти ящик я не смог, но зато я нашел булыжник, который кое-как приволок на прохожую улицу. Там я разместил табличку, написанную углем: «Чищу обувь всего за 1 фартинг». К слову о хлебе: чтобы его купить, мне нужно было заработать семь пенсов или двадцать восемь фартингов, то есть почистить двадцать восемь пар обуви. Вроде бы это немного, но в первый день я заработал всего четырнадцать фартингов. Причем мне крупно повезло и один добрый джентльмен дал мне целых четыре фартинга вместо одного.
Я был очень голоден и силы покидали меня. Во второй день я с большим трудом заработал девять фартингов, причем один негодяй решил не платить бездомному мальчишке и пытался уйти, а я пытался остановить его, что было ошибкой. Он толкнул меня и свирепо заорал, что вызовет полицию, если я – «проклятый беспризорник!» – не отстану от него. Эта ситуация не на шутку разозлила меня, чувство несправедливости завладело моим сознанием, и я набросился на неблагодарного прохожего, а он отшвырнул меня ногой и начал звать людей в форме. Мне ничего не оставалось, как бежать, прихватив с собой табличку.
Я пошел на рынок и купил себе две теплых ржаных булочки, которые я съел за считанные секунды. Напившись из фонтана, я в принципе был доволен. Под теплым солнцем меня разморило, и я уснул.
Проспав какое-то время, мной была предпринята попытка захватить чужую территорию, устроившись прямо возле фонтана с той самой табличкой. В этот раз мне даже удалось раздобыть ящик. Но моя предпринимательская деятельность закончилась также быстро, как и началась: подлетели трое крепких бездомных ребят и отметелили меня как следует за то, что занял их место заработка. Естественно, я не успел извиниться. Ведь если бы они просто попросили меня уйти, то я бы ушел, чем позволил себя избить. Все-таки голова на плечах у меня была.
После этого случая и еще подобных двух, я наконец отыскал место, где меня никто не трогал, и полиции поблизости не было. В общем именно то место, которое я искал. Правда, людей здесь ходило меньше, но зато я был там один, кто чистил обувь, так что все шли ко мне. В первый же день я заработал шесть пенсов и смог купить себе хлеба, хотя и не первого дня, но все же большой кусок.
Так я работал три недели. Было два дня, когда я не смог заработать ни одного пенса. Тогда я голодал и бранился, как бранятся матросы на шхунах. Я не знаю, какой это был день, но тогда я был очень расстроен тем, что не смог преуспеть даже в таком простом деле, как чистка обуви. Усевшись на каменный тротуар, я глядел прямо перед собой, думая о чем-то, пока не увидел, как у одного из прохожих выпали золотые часы. О да! Это были настоящие золотые часы, продай я которые, мог бы позволить себе есть целый год, не отказывая себе почти ни в чем. Но вы уже знаете, что парень я был честный и глупый. Поэтому почти не задумываясь, я подобрал часы и побежал к тому мужчине, который их обронил, крича ему в спину: