Невероятно пламенный (ЛП)
Шрифт:
– В желоб!
– крикнула я, - Брось в желоб! Сейчас!
– Леандер окаменел и смотрел как наэлектризованный на шипящую петарду в своей руке.
– Леандер, она уже горит, брось её сейчас же в желоб!
– Может лучше на дорогу?
Я выхватила петарду и бросила её в последний момент в желоб. Гремя и треща, она взорвалась, выпрыгнула, разбрасывая искры на кирпич у наших ног, сделала прыжок на крышу поблизости и, в конце концов, полетела с грохотом на землю.
– Oh – mon – dieu! (О, Боже мой - франц.) - ахнул Леандер и прижал руку к сердцу, - Скорее прячься!
– Он потянул меня назад, и мы упали вместе с одеялом на пол.
– Плохая реакция, - пожаловалась я, после того как поднялась, - Слишком поздно. Блин, ты действительно паршивый ангел-хранитель, - Я подула себе на кончики пальцев, которые почти подпалились от горящего фитиля.
– Что это такое?
– спросил Леандер с любопытством и распутал цепочку, которая при падении выскользнула из моего кармана на ковёр. Снова я перед собой увидела Сильвану, как она прижималась к Сеппо и шептала ему на ухо.
– Твой подарок на Рождество. Для большего равновесия, - решила я спонтанно и попыталась подавить неприятное холодное чувство, которое образовалось у меня в сердце. Сеппо действительно никогда не получит цепочку. Он сам всё испортил. Никаких подарков для Сеппо. Ни сегодня и не завтра.
– Круто. Спасибо. Так ведь говорят, если получают что-то в подарок, нет так ли? Merci (спасибо фран.) шери. Она красивая, я бы не поверил, что это ты её выбрала, учитывая то, как ты одеваешься.
Леандер указал уничижительно на мои тряпки, встал и пошёл в ванную, чтобы одеть цепочку. Усталая, я поковыляла за ним, в то время как снаружи, в бесчисленных красочных фонтанах, над городом возносился фейерверк. Наступила полночь. Леандер смотрел на себя задумчиво в зеркало и пригладил волосы назад.
– Она мне идёт, не правда ли?
– Я не могла судить об этом, так как цепочка исчезла среди всех других кожаных ремешков, которые он уже носил на шее. На улице голоса стали громче, и я услышала, как выстрелила пробка от шампанского. Там на улице были сейчас Сеппо и Сильвана. А итальянцы всегда много и часто целовались, если было что праздновать.
– Счастливого Нового года, Леандер, - сказала я печально и облокотилась на дверной проём. У меня вдруг появилось такое чувство, будто ноги меня больше не держали. Леандер медленно оторвался от своего отражения в зеркале, обернулся, и посмотрел мне глубоко и исчерпывающе в глаза.
– Новый год?
– спросил он обеспокоенно.
– Уже?
– Да. Как раз только что начался.
– О нет ... merde (проклятие фран.), - прошептал он, - Это началось ... они придут.
Он подошёл ко мне и обнял меня. Только несколько секунд он держал меня в своих руках, но мне тут же стало тепло. Потом он оттолкнул меня, побежал назад в мою комнату, свернулся калачиком рядом с батареей, и больше не сказал ни слова.
Глава 8. С Новым Годом
Новый год начался не хорошо. У мамы было изрядное похмелье и её "Рождество окончательно закончилось" - шарманка. Весь день она ходила с охлаждающими очками на лбу между диваном и её спальней туда-сюда и стонала хуже, чем Леандер когда-либо. А это было настоящей задачей, превзойти Леандера в нытье. Папа уже после запоздалого завтрака ушёл вниз, чтобы убрать мамины новогодние украшения из своих коммерческих помещений, что мамин вздох чуть не превратило в рыдания.
Леандер вернулся только на рассвете со своего ночного полёта и ещё спал, когда я проснулась и сразу вспомнила, что вчера случилось. Сеппо и Сильвана ... ночевала ли оно у Ломбарди? Может быть, даже у Сеппо в комнате? Теперь я могла бы придушить себя за то, что я сбежала незадолго до полуночи. Несколько минут можно было бы и подождать. Возможно, Сеппо и поцеловал бы меня. В конце концов, целовались все, когда начинался Новый год. Потом я вспомнила объятья Леандера, такое внезапное и неожиданное. Это не было новогодним объятием. Нет, это означало что-то другое, но что я не знала.
– Они придут, - сказал он.
Гадая, я посмотрела на него. Он как всегда лежал на боку, закутанный в ковер, положив голову на руки. Он выглядел усталым. У него под глазами лежали голубоватые тени, а на щеках образовались мелкие мурашки.
Проснулся он только где-то в обед, сел на письменный стол и отказывался от любой пищи. Разговаривать он тоже не хотел. Подавляющую атмосферу в моей комнате я почти не могла больше выносить, но и в гостиной было не лучше, так как мама, всхлипывая, сидела перед окном и с носовым платком наготове смотрела душещипательные старые фильмы.
– Теперь начинается трудное время, Люси, - сказала она и коротко всхлипнула, когда блондинка с ярко красными губами упала в обморок на руки усатого человека.
– Да, но и оно тоже пройдёт, - попыталась я подбодрить её, но маму не возможно было утешить. Она любила декабрь, но ненавидела январь и февраль. В эти месяцы у папы было особенно много работы, почти столько же много как в ноябре. А это автоматически вело к тому, что мама и папа часто ругались, потому что ему, хотел ли он того или нет, была нужна в подвале её помощь, а она любила приводить мёртвых в порядок по своему личному вкусу. Используя слишком много розового.
Я укрылась на кухне, включила радио, и оставалась там сидеть, пока не устала. Леандер всё ещё молчал, когда я вернулась в свою комнату, легла в кровать и выключила свет. В темноте я могла слышать, как он проводил руками по волосам и лицу, что он делал всегда, когда напряжённо думал. Иногда он глубоко вдыхал и выдыхал, и я ждала того, что он начнёт говорить. Будь то немецкий или французский не играло роли, но пусть он наконец-то откроет свой рот. В конце концов, он ведь болтал обычно без перерыва. Но Лендер молчал, молчал и молчал. Это заняло много времени, пока я заснула и начала видеть сны.
– Люси! Эй, Люси, просыпайся, быстрее! Пожалуйста, просыпайся!
– Нет, я не хотела просыпаться. Для этого мой сон был слишком хорошим. Сеппо наконец-то сказал Сильване, чтобы она оставила его в покое, а потом он протолкался через танцевальную площадку и вместо неё позвал к себе меня, а я думала, подойти ли мне к нему, или сначала пнуть его в голень, но теперь он сам подошёл ко мне, наклонился и ...
– Люси! Это важно, проснись, пожалуйста. Я прошу тебя.
– Хм. Хочу спать ...