Невероятно прекрасна
Шрифт:
— Знаешь, возможно, есть одно решение… но нет, было бы несправедливо даже просить тебя подумать об этом.
— Какое? — Бека чуть выпрямилась при мысли о том, что она может что-то сделать. — Скажи мне, что нужно сделать? Я сделаю все, чтобы помочь Шелки и Морскому народу.
Не говоря уже о человеческих рыбаках, но она не думала, что Бренна будет впечатлена этим. Она никогда не любила Людей, несмотря на то, что родилась одной из них.
— Ну… ты могла бы перестать быть Бабой Ягой. Я знаю, что в последнее время ты раздумывала,
Голова Беки гудела, наполненная смятением и сомнениями. Как Бренна вообще узнала, что Бека подумывала о том, чтобы перестать быть Бабой? Неужели все знают? Был ли это единственный выбор, который у нее остался — единственный способ спасти Морской народ? Наверняка был какой-то другой вариант. Но в эту самую минуту она не могла себе представить, что бы это могло быть.
Бренна поставила свою кружку на стол с решительным щелчком, который прозвучал как похоронный звон.
— Мне пора идти, милая. Столько дел, еще людей нужно очаровывать, ты же знаешь, как это бывает. Если захочешь связаться со мной, просто пошли магический зов; я буду недалеко. Просто подумай над тем, что я сказала. Уверена, что ты сделаешь все, что в твоих силах. Именно так я тебя воспитала.
Бека не знала, сколько времени просидела так после ухода Бренны, съежившись на диване, подтянув колени к груди и закрыв лицо руками. Ее собственное дыхание казалось слишком громким в тишине автобуса, но мысли звучали еще громче. «Сдаться. Не сдаваться. Сдаться. Не сдаваться».
Когда Чуи вернулся, она даже не потрудилась поднять голову. Она просто очень устала.
— Я так понимаю, что воссоединение прошло не слишком удачно, — ворчливо сказал пес, плюхнувшись рядом с ней. Диван протестующе застонал. — Я знал, что должен был остаться.
— Это ничего бы не изменило, — сказала Бека. Она вздохнула, выпрямляя затекшие ноги. — Твое присутствие здесь не изменило бы правды, что она мне сказала. Все знают, что я проваливаюсь как Баба Яга, и это нечестно по отношению к Шелки и Морскому народу.
— О, ради всего святого… — тонкая струйка дыма выскользнула из ноздрей Чуи и закрутилась вокруг его головы незаслуженным ореолом. — Ты же не веришь в это всерьез, правда? Вот черт. Я знал, что эта женщина собирается подорвать твою уверенность, как она всегда это делала. Я должен был остаться и съесть ее.
Бека была так потрясена, что чуть не упала с дивана.
— Чуи! Чудо-Юдо не может съесть Бабу Ягу — это просто неправильно!
— Она бывшая Баба Яга, — пробормотал дракон. — Может это и неправильно, но я все равно думаю, что должен был это сделать. Посмотри, как она тебя расстроила.
Бека слабо улыбнулась ему.
— Ты не можешь есть всех, кто меня расстраивает, Чуи. Ты можешь заработать расстройство желудка.
Он загавкал на нее, нежно облизывая ее лицо.
— Оно того стоит. Кроме того, я знаю очень хорошее
Бека с сомнением посмотрела на него.
— Неужели? Что это такое? Какое-то волшебное средство?
Чуи покачал головой.
— Сморы. — Он толкнул ее в бок своей большой головой. — И если ты приготовишь их мне, я помогу с твоими исследованиями. Просто не хочу больше ничего слышать о твоей неудаче. Ты потерпишь неудачу, только если сдашься.
Он направился на кухню, и Бека последовала за ним, но она не могла отделаться от мысли, что сдаться — это единственный способ не потерпеть неудачу.
(Смор является сокращением фразы «еще немного». Самый ранний опубликованный рецепт для s’mores найден в книге рецептов изданной компанией Campfire Marshmallows в 1920-х годах, где он назывался «сэндвич с крекером». Рецепт 1956 года использует название «S’Mores» и перечисляет ингредиенты как «бутерброд из двух крекеров Грэхема, поджаренного зефира и 1/2 плитки шоколада» — прим. ред.)
* * *
— Как прошел твой визит? — Спросил Кеш. — Все прошло так, как ты ожидала?
— Конечно, так оно и было. Бедная девушка, вероятно, репетирует свою речь об отставке для Высочайшей Королевы, пока мы говорим.
— Хорошо, — сказал он. — Я был очень расстроен, когда ты натравила ту акулу на нее, не поговорив со мной. А гроза была просто ненужной. Я же сказал, что держу ситуацию под контролем.
— Если бы у тебя все было под таким хорошим контролем, мне бы не пришлось сейчас говорить с ней по душам, правда? И все же, возможно, таким образом, никому из нас не придется ее убивать. Полагаю, так будет лучше.
— До тех пор, пока она не вмешивается в мои планы, — сказал Кеш.
— Ты имеешь в виду наши планы.
— Да. Наши планы. Именно это я хотел сказать.
— Ну конечно, дорогуша.
* * *
— Эй! Ты слышишь это? — Чуи бросился обратно к двери.
Бека отчаянно надеялась, что это не поющая телеграмма или оркестр мариачи, посланный спеть ей серенаду. Если только они не начали ездить на мотоциклах. Услышав этот звук, она поняла, что теперь все наладится. Так что она чуть не наступила Чуи на пятки, когда он рванул дверь назад зубами. (Мариачи — один из самых распространённых жанров мексиканской народной музыки — прим. ред.)
Перед автобусом остановились красный «Дукати» и черный «Харлей». У «Харлея» были седельные сумки с бахромой, много блестящего серебристого хрома и двигатель шумел, словно рев огра. Великан, перекинувший ногу через седло, как только мотоцикл остановился, взревел почти также громко.
— Бека! — Громко заговорил Алексей Найт, подходя, чтобы поднять и обнять, как будто она все еще была четырехлетним ребенком. Он запечатлел восторженные поцелуи на каждой щеке, его борода щекотала ей подбородок, а затем он нежно погладил Чуи по голове. — Чуи, старина, как поживаешь? — Его четкий русский акцент навел Беку на мысль о борще и драниках.