Невероятное подземное путешествие барона Трампа
Шрифт:
Как бы то ни было, одной лишь силой мысли я приказал сладкому сну прийти мне на помощь, и так послушен был мой добрый ангел, что все, что мне нужно было сделать, это просто установить время, когда я хотел проснуться, и это было сделано с точностью до минуты.
Что же касается Балджера, то я никогда не делал вид, что устанавливаю для него какие-то правила. У него вошло в привычку засыпать только тогда, когда он был убежден, что никакая опасность мне не угрожает, и даже тогда я склонен верить, что он, как встревоженная мать над своим ребенком, никогда не закрывал оба глаза сразу.
Хотя к рассвету мой Иван совершенно протрезвел, он все же взялся запрягать лошадей с такой неохотой, что мне пришлось
Я не только обратил внимание Балджера на действия этого человека и предупредил его, чтобы он был очень осторожен, но также принял меры предосторожности и проверил заряд пары испанских пистолетов, которые я носил за поясом.
Едва мы выехали на дорогу, как низкий рык Балджера вывел меня из задумчивости; и за этим рыком последовал такой тревожный вой моего четвероногого брата, что когда он поднял на меня свои говорящие глаза, я поспешно перевел взгляд с одной стороны дороги на другую. Вероломный Иван намеренно попытался опрокинуть тарантас и избавиться от навязанной ему задачи перевозить нас дальше по дороге.
– Негодяй! – воскликнул я, вскакивая и кладя руку ему на плечо. – Я прекрасно понимаю, что у тебя на уме, но предупреждаю тебя самым серьезным образом: если ты еще раз попытаешься опрокинуть свою повозку, я убью тебя на месте.
Вместо ответа он с молниеносной быстротой нанес мне удар наотмашь своим хлыстом.
Удар пришёлся мне в правый висок и я упал на дно повозки, как кусок свинца.
На мгновение удар лишил меня сознания, но затем я увидел, что трусливый злодей развернулся и взмахнул тяжелым хлыстом, намереваясь сразить меня вторым, более уверенным ударом.
Несчастный глупец! Он напрасно рассчитывал обойтись без своего хозяина, потому что в следующее мгновение Балджер с яростным воплем прыгнул ему на горло, как камень из катапульты, и глубоко вонзил зубы в плоть противника.
Иван взревел от боли и попытался стряхнуть с себя этого неожиданного противника, но тщетно. К этому времени я уже полностью осознал, в какой страшной опасности оказались мы с Балджером, потому что Иван выронил хлыст и потянулся за ножом в ножнах.
Но он так и не вытащил его, потому что я метким выстрелом из моего пистолета попал ему в предплечье. Я не хотел лишать его жизни, а только ранить.
Шок и боль настолько парализовали его, что он упал почти в обмороке, а затем полностью выпал из повозки, волоча за собой Балджера. Лошади встали на дыбы. В ушах моих раздался шум, похожий на рев разъяренных вод, а затем свет жизни совсем погас в моих глазах и я лишился чувств.
Мне показалось, что я лежу на спине на дне повозки, свесив голову набок, но это, конечно, были только минуты. Меня разбудило ощущение покалывания в левой щеке, и когда я медленно пришел в себя, то обнаружил, что это от гравия, летящего из под передних колес повозки, потому что лошади неслись во весь опор, а на козлах сидел мой верный Балджер, держа поводья в зубах. И когда я сел и прижал руку к своей бедной больной голове, вся правда обрушилась на меня:
В тот момент, когда Иван упал на землю, Балджер отпустил его горло и, прежде чем тот успел прийти в себя, вскочил на место кучера и, схватив поводья зубами, туго натянул их и положил таким образом конец поднятию на дыбы и падению испуганных животных. Он пустил их вскачь, оставив разъяренного Ивана размахивать ножом и извергать проклятия на мою и Балджера головы, когда увидел, что его лошади и повозка исчезли вдали. Но тут до моих ушей донесся безумный крик, и я мельком увидел с полдюжины крестьян, которые, обнаружив этот, как им показалось, пустой тарантас, приближавшийся все ближе и ближе, бросили свою работу и помчались его перехватывать.
Судите об их изумлении, дорогие друзья, когда их взоры упали на спокойного и умелого возницу, который крепко держался в седле и часто повторял обратные взмахи головы, призывая своих лошадей нести своего любимого хозяина всё дальше и дальше от коварного возницы.
Когда крестьяне схватили животных и остановили их, я, шатаясь, поднялся на ноги и обнял моего дорогого Балджера. Тот был более чем доволен тем, что сделал, и с жалобным стоном лизнул мой ушибленный лоб.
– Святой Николай, спаси нас! – воскликнул один из крестьян, благочестиво осеняя себя крестным знамением. – Видит Бог, даже если я проживу достаточно долго, чтобы наполнить колодец великанов камнями, я никогда больше не увижу ничего подобного.
– Колодец великанов, колодец великанов! – пробормотал я себе под нос, следуя за одним из крестьян к его жилищу, стоявшему чуть поодаль от дороги, поскольку весьма нуждался в отдыхе после только что пережитого ужаса. Удар хлыстом потряс мой мозг, и я был достаточно опытен в медицине, чтобы понимать, что такая рана требует немедленного внимания. К счастью, под одной из крестьянских крыш нашлась одна из тех ветхих старух, возможно, она была ведьмой, у которых есть рецепты на все случаи жизни и которые знают каждую траву для любой болезни. Осмотрев порез, оставленный хлыстом, она пробормотала:
– Она не так широка, как овраг, и не так глубока, как колодец великанов, но все же достаточно плоха, мой маленький господин.
«Опять они про колодец великанов, – подумал я, укладываясь на самую лучшую постель, какую только можно было себе представить на тот момент. – Интересно, где он может быть, этот гигантский колодец, и насколько он глубок? И кто пьет воду, которую из него черпают?»
Глава IV
Прошел день или около того, прежде чем я начал уверено держаться на ногах, и тем временем я делал необычные усилия, чтобы успокоить свой разум, но, несмотря на все мои усилия, каждое упоминание о гигантском колодце вызывало во мне странный трепет, и я вдруг начинал ходить взад и вперед, повторяя снова и снова слова: «Колодец великанов! Колодец великанов!»
Балджер был сильно встревожен и сидел, глядя на меня с самым растерянным видом. Я думаю, он подозревал, что жестокий удар хлыстом повредил моему рассудку, потому что временами он издавал низкий жалобный скулёж. И в тот момент, когда я обратил на него внимание и стал больше походить на самого себя, он начал играть вокруг меня в самом диком восторге. Тем временем я велел крестьянам гнать лошадей Ивана обратно к посёлку Ильича, пока они не встретят этого негодяя и не доставят его сюда, то теперь у меня не было никакой возможности продолжать свой путь на север, если только я не отправлюсь, как многие мои знаменитые предшественники, пешком. Однако у них были более длинные ноги, чем у меня, и они не были нагружены столь тяжелой головой, которая была бы пропорциональна их размеру, а также мозгом, который почти никогда не спал, по крайней мере крепко. Мне слишком не терпелось добраться до врат в мир внутри мира, чтобы потащиться пешком по пыльной дороге. Мне нужны были лошади и еще одна повозка или хотя бы крестьянская телега. Я должен был следовать дальше. Теперь моя голова совсем зажила, и жар спал.