Невероятные истории. Авторский сборник
Шрифт:
— Вылезай, — прошептал Гриша.
— Тише ты, дурак! — прошипел Олег и вцепился пальцами в Гришину руку повыше локтя. Он весь дрожал от испуга.
— Вылезай! А то вернется — здесь искать будет, — сказал Гриша и силой вытолкнул Олега из-за поленницы.
Не взглянув во двор, не поинтересовавшись, там ли милиционер или нет, ребята выскочили за ворота и со всех ног помчались по улице.
Они остановились только в подъезде Гришиного дома. На носу и щеке ассистента красовались большие ссадины: он ободрал лицо о поленья. Новенькие синие брюки дрессировщика были испачканы смолой, к ним прилипли мелкие щепочки и чешуйки сосновой коры.
— Вот это влипли! — медленно проговорил он, когда отдышался. — Дурак я был, что тебя послушался.
— Дурак, что веревку выпустил, — буркнул Гриша и сел на ступеньку, подперев подбородок кулаками, надув губы. Олег подошел к Грише и наклонился над ним:
— Ты знаешь, что теперь будет? Думаешь, это дело так оставят? На представителя власти собак натравливать!
— И ничего не будет. Скажем, что нечаянно: показать хотели, — проворчал Гриша.
— «Показать хотели»! — передразнил Олег. — А кто тебе поверит, что показать хотели? Как ты докажешь, что хотели показать?
Гриша угрюмо молчал. На душе у него было тошно.
— А ты еще спецодежду потерял, — продолжал допекать его Олег. — Мне она не нужна, а знаешь, что теперь будет? Нас найти могут по этой спецовке.
— Как еще — найти? — уныло спросил Гриша.
— А очень даже просто: приведут ищейку, дадут ей понюхать спецодежду, и она по запаху найдет и меня и тебя, потому что ты тоже ее надевал.
Гришу совсем взяла тоска. Он встал, заложил руки за спину и, вцепившись пальцами в локти, прошелся по площадке. Через минуту он остановился перед Олегом:
— Слушай! Давай так: если тебя поймают, ты не говори, где я живу, скажи, что не знаешь. А если меня поймают, я не буду говорить, ладно?
— Ладно. — Помолчав немного, Олег вздохнул: — Пока! Пошел. Тут еще уроки надо готовить…
Высунув голову из двери, он посмотрел направо, посмотрел налево и рысцой затрусил по улице, то и дело оглядываясь… Гриша поплелся на второй этаж, в свою квартиру.
Бабушка, открывшая ему дверь, сразу заметила ссадины на его лице:
— Ишь ободрался! Где это тебя угораздило?
— Так просто… — буркнул Гриша и прошел в комнату.
До вечера он слонялся по квартире без дела, часто подходил к двери, со страхом прислушиваясь к шагам на лестнице, ожидая, что вот-вот раздастся звонок и на пороге появится милиционер с овчаркой.
А на дворе, как назло, стоял чудесный сентябрьский день. На улице, под окнами у Гриши, происходил напряженный матч между командой ребят из Гришиного дома, в которой он всегда играл вратарем, и футболистами соседнего двора.
— Гришк! Иди! Проигрываем без тебя! — кричали ему ребята, когда он выглядывал в окно.
— Не хочется, — угрюмо отвечал Гриша и отходил в глубину комнаты.
Настал вечер. Пришли папа и мама. Сели ужинать. Глядя себе в тарелку, Гриша жевал котлету так медленно, так неохотно, что мама встревожилась:
— Гришунь, что это ты скучный такой?
— Так…
Потянувшись через стол, мама пощупала ладонью Гришин лоб:
— Всегда такой аппетит у ребенка, а тут еле жует.
— Похоже, с ребятами чего не поделил. Видишь, нос ему поцарапали, — сказал папа. — Верно я говорю, Григорий Иванович?
Гриша ничего не ответил. Он молчал до конца ужина и только за чаем обратился к отцу:
— Пап, вот у нас один мальчишка натравил собаку на милиционера, и она его укусила. Что ему будет, этому мальчишке, если его поймают?
— Как — что будет? Родителей оштрафуют, в школу сообщат… За такое хулиганство по головке не погладят.
— Это сегодняшний небось натравил, — заметила бабушка.
— Какой «сегодняшний»? — переспросил папа.
— Да приходил тут к Гришке один. С виду аккуратный такой, а с ним собака… ну до того отвратительная — прямо глядеть тошно.
На следующий день было воскресенье. Все семейство собралось идти обедать к Гришиной тетке, которая праздновала день своего рождения.
Гриша хотел было сказать, что ему нездоровится, и остаться дома, но потом представил себе, как он будет томиться в квартире один-одинешенек в то время, когда можно было бы сидеть среди веселых тетиных гостей, есть всякие вкусные вещи и слушать радиолу…
Гриша отважился пойти. Как назло, папа, мама и бабушка решили не ехать на автобусе, а прогуляться пешком. В каждом милиционере Грише чудился тот самый лейтенант, и он не шел по улице, а все время маневрировал. Едва увидев человека в милицейской форме впереди себя, он сразу отставал от родных и шел за ними, почти уткнувшись лицом в папину спину. Обнаружив милиционера сзади, он забегал вперед и шел так близко от родителей, что они наступали ему на пятки.
— Слушай, друг, да иди ты, как люди ходят, что ты вертишься как заведенный! — не выдержал отец.
В этот момент шагах в пятнадцати от Гриши из какого-то магазина вышел высокий милиционер и направился прямо к нему. Гриша не успел разглядеть его лица, не заметил, какие на нем погоны. Он тут же юркнул в ближайший подъезд и взбежал на площадку второго этажа. Минуты две все семейство Уточкиных стояло перед подъездом, тщетно покрикивая:
— Григорий! А ну, довольно тебе дурить! Что маленький, в самом деле?
— Гришка, будешь озорничать, домой отправишься, слышишь?
С не меньшими предосторожностями шел Гриша на следующее утро в школу.