Невероятные приключения циников в Скайриме
Шрифт:
— Поверьте, другая комплекция — это меньшее, из-за чего стоит волноваться… — проворчал Натан Семенович, — но как скажете. Значит, будете нордом с максимально возможным сохранением реальной внешности.
Генерал-лейтенант удовлетворенно кивнул и расслабленно откинулся на кушетку. Доктор Склифосовский бросил пару фраз на медицинском, и помощники засуетились вокруг подопытного. Кто-то ставил катетер; кто-то надевал датчики, отслеживающие пульс и сердечный ритм; кто-то готовил препарат. Натан Семенович еще раз провел краткий инструктаж по виртуальной симуляции и дал сигнал Николаю готовить программу.
Когда коммуникатор доктора мигнул сообщением от программиста, Склифосовский всунул в ладонь Кречету колючий, словно еж, шарик и взял первый шприц. Максим Борисович попытался приподнять руку, чтобы лучше рассмотреть вещь, но медсестры быстро подсуетились и застегнули ремни, удерживающие руки, ноги, голову и даже перехватывающие торс.
— Это зачем? — недовольно пробурчал генерал-лейтенант.
— Всякое бывало, — уклончиво ответил Натан Семенович и ввел кончик шприца в катетер. — Первый XdI-16 введен. Как показатели?
Одна медсестра тут же отчиталась, бросив на подопытного ничего не выражающий взгляд.
— Максим Борисович, — обратился к Кречету доктор Склифосовский, — сейчас вас ждет самое неприятное. Мы один за другим отключим ваши органы чувств, точнее те области мозга, которые отвечают за них. Вас постепенно отрежут от этого мира, но при этом мы не можем отключить вас, как при наркозе. Вам придется оставаться в сознании. Представьте слепо-глухо-парализованного человека, которые при этом не чувствует запахов и прикосновений. Вы будете полностью отрезаны от этого мира. Именно полной изоляции не смогли перенести все предыдущие подключенные, и их сознание запустило амнезию, как защитную реакцию. Но это будет после, если сыворотка не сработает… А до тех пор одному богу известно, через что вам придется пройти.
Склифосовский не шутил. Кречет впервые видел доктора столь мрачным, и в груди, в области солнечного сплетения у Максима Борисовича всё как-то странно сжалось. Генерал-лейтенант начал успокаивать себя тем, что это, возможно, начали действовать препараты, но мерзкий червячок сомнений уже начал подтачивать уверенность — не препараты стал чувствовать Кречет. Страх.
— Наталья, приступайте…
Максиму Борисовичу начали подносить к носу ароматизированные палочки, и вскоре мужчина понял, что запахи больше не ощущаются.
— Следующий, — скомандовал Склифосовский, и содержимое второго шприца перекочевало в вены подопытного.
Натан Семенович поспешил с объяснениями:
— Теперь слушайте внимательно. Через пару минут вы лишитесь слуха, потом мы введем препарат, отключающий зрение. Хуже всего подопытные переносят именно его. Постарайтесь не нервничать и расслабиться насколько это возможно, и еще… крепче держите «колючку». Это будет ваша последняя связь с этим миром. Как только перестанете чувствовать шарик — значит осязание отключено. С этого момента вы предоставлены сами себе. Кричать можно, но бесполезно — свой голос вы тоже не сможете услышать. Главное помните: полная изоляция — это только в вашей голове, физически вы в безопасности и… пост…тесь сох… …вие…
Губы профессора еще двигались, но Кречет уже не смог разобрать ни звука. Теперь Максиму стало по настоящему жутко. Мужчина перестал слышать даже собственное дыхание, а когда зрение начало затуманиваться, и голову пронзила адская боль, он сжал колючий шар что есть силы.
Кречет всегда называл себя атеистом, считая, что «выше командования — жизни нет». Но в этот момент в голове начали проноситься обрывки схваченных где-то молитв, клятвы и просто обещания, что, если вдруг Макс сможет выбраться из этого дерьма, он забацает такой молебен во здравие в исполнении хора российской армии, что кафедральные соборы будут рыдать от зависти. Как ни странно от этой мысли, Кречет чуть отвлекся от сковывающего ужаса и смог немного расслабиться. Ровно до того момента, когда тело перестало ощущать плотность ткани и удерживающие ремни. Максим сжал еще сильнее колючий шарик, но… Ничего. Чернота и небытие. Только собственные мысли.
— Вашу мать, — не выдержав, заорал генерал-лейтенант, — вырубите меня! Сделайте что-нибудь! Склифосовский!
Кречет кричал, напрягая связки до предела, но все равно находился в абсолютной… звенящей тишине.
***
Натан Семенович смотрел, как бьется сильное тело офицера, едва сдерживаемое ремнями, и велел вводить последнюю сыворотку: простите, генерал-лейтенант, но вы должны оставаться в сознании и трезвой памяти. Ученый надавил на поршень шприца, и кислотно-зеленый препарат начал медленно поступать в капельницу. Закончив с процедурами и едва морщась от криков Кречета, доктор Склифосовский отдал наставления медсестрам и поспешил удалиться к Николаю для наблюдения за погружением. Программист внимательно изучал данные и редактировал программный код.
— Как дела? Игра не дурила? — доктор Склифосовский устало опустился рядом в кресло.
— Тьфу-тьфу-тьфу, — переплюнул Николай. — Пока программа менялась только у доктора Витальевой. Остальные подключенные живут как и прежде.
— Хорошо бы и генералу так же повезло, — хмуро ответил ученый и, бросив взгляд на выведенные на экран показатели Кречета, нажал на кнопку коммуникатора: — Наталья, все в норме. Вводи релаксант и «штепсель».
Николай ухмыльнулся выбранному названию для самой дорогой разработки в России и бросил любопытный взгляд уже в окно, ведущее в нижний зал.
После очередного укола тело Кречета обмякло, а крики стихли. Каталку с неподвижным мужчиной вместе с переносными приборами откатили к дальней стене. Натан Семенович со своего пульта управления открыл нужные окна в программе, ввел личный код и просканировал сетчатку глаза в выдвижном сканере — стена, к которой подвезли каталку, с тихим шипением выдвинулась вперед и медленно отъехала в сторону. Огромный аппарат размером с грузовик, спрятанный за панелью, выехал на встречу новое жертве. Лаборанты и техники тут же засуетились с управлением, медперсонал стал заканчивать подготовку тела — Кречета отвязали, перевернули на живот и оголили шею.
— Все готово, — донесся из коммуникатора голос старшего техника, и Натан Семенович придвинулся к клавиатуре.
— Начинайте.
Из переплетений трубок и скопления панелей, сенсоров и бог весть каких деталей, техники бережно выдвинули сложенный штатив, на котором висела бахрома проводов. Один за другим тонкие иглы датчиков ввели в мышцы, и когда Кречет оказался утыканный ими, как ёж, техники достали последний «штепсель». Две полых иглы, внутри которых едва виднелись тончайшие металлические нити. Медсестры обработали подопытному затылок и аккуратно, отработанными и точными движениями проткнули кожу «штепселем» — иглы вошли между позвонков в основании черепа. Несколько команд с пульта управления, и Натан Семенович почти на собственной шкуре почувствовал, как пучки нанонитей выступили вперед и обвились вокруг нервов спинного мозга. Погружение в виртуал вот-вот должно было начаться.