Невероятные путешествия
Шрифт:
Вскоре к Туру присоединился первый товарищ, Герман Ватсингер. Он был таким же «сухопутным крабом», что и Хейердал, и проходил в Соединенных Штатах инженерную практику. Герман рассчитывал провести во время рекса исследования и измерения волн и течений. Хейердал намеревался укомплектовать экипаж из шести человек. С этим не было особых трудностей. Замысел осуществить рискованную экспедицию на доисторическом плоту через Тихий океан был настолько захватывающим, что каждый, кому Хейердал предлагал принять в ней участие, немедленно присоединялся к экипажу, без колебаний расставаясь с семьей, бизнесом или карьерой.
Кнут Хаугланд был товарищем Хейердала по оружию: бесстрашный подпольщик из норвежского движения Сопротивления, он с одинаковой легкостью управлялся как со взрывчаткой, так и с коротковолновым радиопередатчиком. Обладающий неизменным чувством юмора, ловкий, как кот, Кнут был готов к решительным действиям в любую минуту. Давним другом, еще с войны, был и Торстейн Робю — прекрасный лыжник, парашютист, задира и тоже радиотехник (благодаря его сообщениям британские бомбардировщики потопили гитлеровский линкор «Тир-пиц»). Пятым был Эрик Хессельберг — по чистой случайности единственный моряк в этой компании, кроме того, художник, певец и бродяга со строптивым характером. Хейердал знал его с мальчишеских лет. Шестое место оставалось вакантным.
Началась кропотливая подготовка.
Чтобы добыть легкие, как пробка, бальсовые бревна, необходимо было лететь в далекие Перу и Эквадор. Поскольку гипотеза Хейердала опиралась на предположение, что доисторические жители этих территорий заселили острова Тихого океана, правительства обеих стран проявили доброжелательное понимание и обещали оказать экспедиции помощь и поддержку.
В начале 1947 года начались поиски строительного материала. Это оказалось нелегким делом. Война уничтожила немало леса — древесина бальсы применялась в строительстве самолетов. И теперь крупные бальсовые деревья невозможно было найти на побережье, следовало отправляться в глубь страны. А тут еще начался сезон дождей, превращающих джунгли в непроходимую топь. «Приезжайте в Эквадор через шесть месяцев», — советовали авторитетные местные жители.
Из-за сезонных особенностей ветров и течений в Тихом океане экспедицию следовало начать не позднее первых чисел марта, чтобы использовать наиболее благоприятное для плавания время.
Однако Хейердал не капитулировал. Чтобы оказаться поближе к джунглям, он вместе с Германом Ватсингером вылетел на маленьком самолете, который совершил посадку в Кито — городке, бывшем некогда столицей горных индейцев и расположенном на горном плато в Андах. Но и тут ситуация была невеселой. Размокшие джунгли, дикое бездорожье, профессиональные охотники за головами (дефицитным товаром на черном рынке)… Хейердал и Ватсин-гер отправляются на «виллисе» в Ки-ведо, вооруженные на всякий случай парабеллумом. То застревая в трясине, то объезжая горные пропасти, они добираются до большой плантации бальсы, где их уже ожидают. Теперь предстоят поиски деревьев нужного размера. Разыскав их, Хейердал рассчитывал сплавить стволы по реке к океану. День за днем пробираясь по дремучему лесу в потоках тропического ливня, они переживают такие приключения, которых иным хватило бы на всю жизнь.
Наконец были срублены 12 огромных деревьев, со стволов ободрали кору, подогнали их под нужные размеры, а затем с помощью лошадей и трактора доставили на берег реки» После спуска на воду из них составили два плота. Сплавленные к океану, они были затем погружены на судно, которое перевезло их в Кальяо, на место строительства. В дни, предшествовавшие его началу, к ним присоединился шестой и последний участник экспедиции—Бенгт Даниельссон, шведский этнолог, которому хватило смелости стать членом экипажа, состоявшего из пяти норвежцев.
Началось сооружение плота. Неугомонный Хейердал нашел для этого идеальное место — военно-морскую верфь. Более того, он получил помощь ее мастерских, где были профессиональные плотники и парусных дел мастера. Девять самых толстых бревен, заостренных на концах, составили корпус плота. Их скрепили канатами толщиной в 30 миллиметров, проложенными в глубокие пазы. Самое длинное центральное бревно имело 14 метров в длину. Сверху уложили, поперек основных, более тонкие стволы бальсы — девять штук, с интервалами в один метр. Все вместе было соединено 300 канатами.
Бамбуковую палубу устелили циновками из бамбуковых волокон. Посередине плота, ближе к корме, установили небольшой домик из бамбукового тростника, покрытого банановыми листьями. Затем была установлена мачта в виде буквы «А» (позже ее возьмут на вооружение почти все экспедиции); изготовленная из чрезвычайно твердого мангрового дерева, она по прочности не уступала металлической. Большой парус, прикрепленный к бамбуковой рее, должен был обеспечить как можно большую скорость, необходимую для того, чтобы успеть достигнуть архипелага Туамоту, прежде чем пропитывающиеся водой бревна начнут погружаться в океан; для уменьшения дрейфа установили кили — шесть сосновых досок полуметровой ширины, которые можно было опускать в воду на глубину 1,5 метра; уложенные вокруг бортов тонкие стволы бальсы заменяли релинг. Вся конструкция была почти точной копией древних плотов, плававших вдоль побережья Перу и Эквадора.
На нем хватило места для всевозможного оборудования, оснащения, продовольствия. Хейердал пишет, что экипаж и строители очень гордились произведением своих рук. Специалисты же были иного мнения. «Когда мы сопоставили все замечания знатоков, оказалось, что нет ни одного куска каната, узла или ствола, который не приведет к нашей гибели в море. Держали пари на высокие суммы, сколько дней продержится наш плот, а некий легкомысленный морской атташе обещал угощать виски всех членов экипажа до конца жизни, если они живыми доберутся до островов Океании».
Строительство плота затягивалось. Но вот наконец все было готово и назначена дата отплытия.
27 апреля на плоту взвился норвежский флаг. Набережные усеяли толпы людей, среди которых было немало знатных сановников. В честь инкского бога солнца плоту дали имя «Кон-Тики». На следующий день под приветствия еще больших толп и крики взятого на палубу попугая большое буксирное судно вывело плот в океан. С самого начала не обошлось без приключений. В возникшей суматохе часть экипажа не могла добраться до плота, который, невзирая на протесты Хейердала, был выпровожен из порта. Опоздавших привезли позднее на шлюпке.
«Кон-Тики» шел за буксиром, упираясь и ныряя носом в волны; вода пенилась на палубе. Трос лопнул, и прошло немало времени, пока снова возобновилось буксирование, которое продолжалось всю ночь. Огни побережья исчезли за кормой, а океанские волны со все большей силой обрушивались на плот. Когда взошло солнце, берега Перу были закрыты мглой. Длинные, спокойные волны с небольшими гривами плавно поднимали плот, не заливая его палубы. Было очень холодно.
Наконец буксирование закончено. Хейердал вместе с двумя членами экипажа поплыл на резиновой динги к буксиру, где состоялась официальная регистрация исходного положения и последняя церемония прощания. «Кон-Тики» находился в 50 морских милях на северо-запад от Кальяо. Буксир повернул обратно и вскоре скрылся за горизонтом. Экипаж остался один— на один с океаном…