Невероятные случаи
Шрифт:
9 июня 1925 года, ровно в девять часов вечера, с букетом роз в руке он позвонил в дверь на первом этаже дома 28 по улице Вожирар. Слуга открыл дверь и провел Поля в салон. Он зашел – и буквально окаменел на месте! Ничего подобного он увидеть никак не ожидал: все господа и дамы были одеты в наряды эпохи романтизма – сюртуки с высокими жабо, шелковые платья с кринолином. У мужчин были бакенбарды, а у женщин прически из спирально завитых прядей. Сама комната выглядела в том же стиле: мебель первой половины прошлого века, времен Луи-Филиппа. И естественно, никакого электричества, только свечи в канделябрах на стенах. Прямо
– Заходите, любезный друг! Вы даже не подозреваете, какую радость вы нам доставили, что пришли!
Поль Бордье тут же с неловкостью ощутил неуместность своего наряда:
– Я не знал, что речь идет о костюмированном вечере… иначе я бы, разумеется, с удовольствием оделся соответствующим образом.
Как ни странно, Ипполит Мансо на это ничего не сказал. Он доверительно подал юному гостю руку:
– Заходите! Позвольте мне вам представить… ^оя жена Клара, моя дочь Луиза и ее муж Жюль Фонсе, мой старший внук Адриан, кадет в морской школе, Эдуард Мансо, мой внучатый племянник, студентюрист третьего курса…
Озадаченность Поля росла с каждой секундой. Какой странный способ представлять гостей! Может быть, у старика не все в порядке с головой? Ведь он ни разу не спросил о его имени! В самом деле, весьма необычно!
Дальнейшие события этого вечера были не менее удивительными. Ипполит Мансо провел его к креслу прямо перед роялем. Оба внука взяли по скрипке, Клара села к роялю, и домашний концерт начался.
Бордье был в большом замешательстве. Остальные члены этого забавного семейства расположились вокруг него – но ни один из них не произнес ни единого слова. Они даже не кивнули из вежливости головой. Что там будут играть – Моцарта? Что это за прием, где людям даже не предлагают освежающие напитки, где никто не шевельнется, не обменяется парой незначительных слов? Что это вообще за люди?
На маленьком свечном столике рядом с собой Поль все же усмотрел пепельницу. Значит, здесь можно хотя бы курить. По крайней мере это – одну сигарету – он себе позволил, исключительно чтобы не заскучать.
Звуки Моцарта наполнили комнату. Теперь Бордье ничего плохого не думал о домашнем концерте Мансо, а только радовался. И само собой разумеется, никакой скуки он уже не испытывал – только время от времени обегал взглядом освещенный свечами салон. Никто не смотрел на него – как будто его здесь и не было. Все семейство сидело с закрытыми глазами, словно в экстазе.
И еще одна странность бросилась ему в глаза: на стене за роялем висел ряд картин – своего рода портретная галерея предков, только это были не изображения давно умерших пращуров, нет! На картинах были представлены все присутствующие в невероятно реалистичной манере, как будто на фотографиях. Загадочная семья, черт побери! Почему они все изображены в этих нелепых старомодных одеяниях?
Казалось, концерт длился бесконечно. Как только завершалась одна пьеса, три музыканта принимались за следующую. Даже не делая паузы, чтобы хотя бы перевести дух. И они играли не по нотам, а по памяти – как профессиональные музыканты, только, может быть, не столь виртуозно.
Когда отзвучала последняя нота, была почти полночь. И тогда Ипполит Мансо в первый раз повернулся к юному гостю: – Я надеюсь, вам понравилось? – Очень…
Поль Бордье подождал еще пару
– Что ж… Для меня это было большим удовольствием. Я хотел бы от всего сердца поблагодарить вас за любезное приглашение и за чудесную музыку. Старый хозяин поднялся на ноги и рассмеялся:
– Очень мило, 410 вы нам оказали эту честь. Оревуар, месье.
И вот Поль уже перед дверью на лестницу в прихожую. Еще никогда он не был настолько сбит с толку. Медленно он начинает спускаться.
На улице сразу же достает сигареты из кармана и принимается искать зажигалку. И тут же вспоминает, что оставил ее на маленьком круглом столике. Он тут же возвращается, поднимается наверх и звонит в левую дверь на первом этаже.
Как хорошо воспитанный молодой человек, он звонит недолго и ждет. Ничего. Минуту спустя пробует еще раз. И опять ничего! Он прижимает ухо к двери: полная тишина. Его охватывает гнев! Хватит меня дурачить! Теперь он звонит с яростью, долго и пронзительно – и снова напрасно. Он не намерен больше терпеть подобное – пусть хозяева пеняют сами на себя! И Поль начинает барабанить в дверь, как совершенно некультурный дикарь: «Открывайте! Да впустите меня, наконец! Я же знаю, что вы там!» Дверь открывается -но не та, а соседняя. На пороге появляется явно разозленный мужчина в домашнем халате:
– Эй, прекращайте стучать! Что вы вообще здесь делаете?
– Что я делаю? Я хочу пройти к Мансо! Не пойму, неужели там никто ничего не слышит?
– Не слышит? Да вы смеетесь!
– С какой стати?
– Да с той, что в этой квартире уже пятьдесят лет никто не живет! Убирайтесь отсюда!
Гм– м-м… Это чересчур даже для такого благовоспитанного молодого человека, как Поль Бордье. Довольно резко он заявляет соседу: -Я не верю ни единому вашему слову! Я даже не знаю, кто вы такой, – я не имел чести… Заботьтесь-ка лучше о своих делах и не лезьте в мои!
Обыкновенно столь сдержанный юноша теперь вне себя от гнева. В ярости он толкает дверь в квартиру Мансо плечом. Удар вышел мощный! Но это ни к чему не приводит – толстая старая дверь из прочной древесины даже не шелохнулась!
В сердцах он отходит назад, желая хорошенько разогнаться, когда появляется второй незнакомец, тоже в домашнем халате. Человек задыхается, потому что поднимался по лестнице бегом. Явно консьерж. Непривычный шум – да еще посреди ночи – заставил его покинуть обычное место своего пребывания:
– Что за беспорядок?
Поль Бордье даже не посмотрел на него, продолжая разбираться с дверью. Сосед, живший за правой дверью первого этажа, объяснил ситуацию вновь прибывшему:
– Месье Дюпюи, этот человек спятил! Лучше всего побыстрее вызвать полицию!
Тут студент оторвался от своей возни с дверью – резко кивнул обоим и крикнул:
– Да-да, правильно, зовите полицию! С меня хватит, вот что я вам скажу! Мы еще посмотрим, кто здесь сошел с ума!
Через десять минут консьерж появился с двумя жандармами. Поль тем временем слегка остыл и успокоился – он просто само благоразумие – и объяснил двум служителям правопорядка, что этим вечером он был в гостях у Мансо и распрощался с хозяином всего четверть часа назад… а теперь тот отказывается впускать его обратно! Он только хочет забрать свою зажигалку, которую оставил в квартире.