Невесомость
Шрифт:
– Не-ет, я по рыбе спец!
– А вот с этим согласна, - вмешалась Жанна, с гордостью посмотрев на своего мужа. Как это было ни странно, но она начинала мне нравиться.
– Девчат, - произнесла мама, - ну всё, давайте в машину, сейчас поедем.
Радостно кивнув, мы с Кариной заняли заднее сиденье светлого салона, приготовившись к дороге, которая обещала быть довольно интересной, хотя и сравнительно недолгой. Я любила поездки, какими бы они ни были.
– Ты никогда раньше не был на этой даче?
– поинтересовалась мама у дяди Паши, отъезжая от дома.
– Я ездил как-то смотреть её с Колей до покупки, но сейчас, по его словам, этот дом
– Хорошо было бы иметь свой какой-то небольшой участок за городом, да ведь?
– Это было бы роскошно, - улыбнулась мама, приспустив стекло.
– Всегда есть, куда уехать, когда нужно отдохнуть от всей этой суеты.
– Когда-нибудь обязательно купим домик в деревне, тем более, девчонки через пять-шесть лет выйдут замуж, внуки пойдут.
– Пап!
– заголосила Карина, протестуя.
– Я раньше тридцати замуж выходить не планирую. Да и Анжела говорит, сначала нужно встать на ноги, а уж потом о детях думать.
– Дочь, жизнь ведь штука непредсказуемая, - по-отцовски ласково произнес дядя Паша.
– Да и Косте уже не восемнадцать.
– А при чем здесь Костя, интересно мне знать?
– удивленно протянула Карина.
– Ну и если уж на то пошло, у него все мысли только о музыке, пап, поверь мне. Женитьба ему тоже не нужна в ближайшие годы. Всё, закрыли эту тему!
– Мою дочь не переспоришь!
– рассмеялся дядя Паша и мы с мамой за компанию, потому что когда Карина злилась, это не могло вызвать другой реакции. Настолько этот образ не укладывался с её характером. Но, к счастью, долго злиться она не умела, и уже через минуту добавила, - пап, нам минут сорок ехать?
– Да, ну максимум, около часа.
– Хорошо. Тёть Надь, а давайте диск какой-нибудь поставим? Там в бардачке есть что-нибудь?
– Обижаешь, - ответил за маму дядя Паша.
– У меня там целая коллекция.
– И сразу же мне в руки попал альбом "Scorpions", - подмигнула нам мама, приоткрыв бардачок, откуда рисовалась целая стопка самых различных дисков.
– Есть "Metallica", "Roxette", "Radiohead".
– Давайте "Radiohead"!
– вмешалась я, услышав название группы, которая была мне очень близка, и через несколько минут заиграла Creep.
Я любила думать под музыку, а под песни этой группы думать было одним удовольствием. Их музыка не являлась для меня совершенным роком, но было в ней что-то до боли родное, то, что пробуждало самые глубинные чувства. Музыка - это вообще волшебная вещь, которая не имеет срока годности. Она вечна, она не может быть устаревшей или же новой. Она просто есть. Меня всегда удивляло, как тысячи звуков способны подействовать на сердце человека! Это ведь настоящее чудо, которое не описать словами!
Несмотря на то, что моя деятельность была связана с созерцательной сферой, а не с музыкой, я точно знала, что ни живопись, ни скульптура, ни архитектура не способны настолько сильно повлиять на чувства, как музыка. Конечно же, у нас на глазах могут выступить слезы при виде потрясающей картины, трогающей сердце, конечно, мы можем восхищаться, часами глядя на великолепные произведения искусства, но отличие музыки состоит в том, что она всеобъемлема. Она не просто дает слушателю возможность оценить мастерство её автора, она, подобно мурашкам по коже, дает возможность ощутить самого себя. Услышать свою душу. Свои чувства, которые просыпаются от её звуков. И что самое удивительное, так это то, что сердце каждого человека имеет свои особенные, неповторимые дверцы,
Именно поэтому "Radiohead" была одной из любимых мною групп. Их песни я чувствовала.
Когда мы приближались к трассе, закрывающей границы города, заиграла Street spirit. У меня эта песня ассоциировалась с нескончаемой болью, с внутренним криком, отчаянием. Она проникала в самые темные дебри сердца. Туда, где хранился архив с воспоминаниями, переживаниями, страхами и болью. У каждого человека в душе имеется такой уголок. Но тем майским днем у меня было настолько светлое настроение, что кроме наслаждения, я более ничего не испытывала от знакомых аккордов и голоса вокалиста.
Я смотрела в окно и любовалась весной. Зеленью, покрывшей деревья и цветы, наличием ярких, насыщенных красок, предвещающих наступление лета и новой жизни. Взрослой жизни. Ведь она уже стояла на пороге и только ждала, когда ей дадут возможность ступить, сделать первые шаги. Отныне я окончательно для себя решила, что поступать в Питер - это единственное верное решение. Конечно же, мне будет тяжело без Карины, без Кости, без Вики, к которой я успела привязаться и проникнуться всем сердцем, но в Питере меня ждало большее. Денис. Может быть, я делала слишком поспешные выводы, но этот человек стал для меня гораздо большим, чем я могла себе представить. Мы не говорили о своих чувствах, но разве в сердечных делах слова так важны? Глаза говорят всё без слов. Одним лишь молчанием.
После той встречи в ночь моего совершеннолетия, меня стало тянуть к Денису с невероятной силой. И это было не просто желание видеть его, говорить с ним, это было желание чего-то большего. Желание его прохладных губ, вкус которых я ощущала во сне, желание его объятий, тепла его нежных, мужественных рук на своей шее. Желание ощущать его каждой клеточкой своего тела. Со мной никогда прежде такого не было. Я впервые узнала, что такое желать близости человека, и от этого чувствовала перед собой огромное смущение и неловкость. Тем более, что за несколько недель до начала экзаменов моя голова должна была быть занята совершенно другим. Но...чувства, увы, не подчиняются голосу разума.
И больше всего меня тревожило то, что я даже ни с кем не могла поговорить об этом. Мама после той ночи не стала задавать мне никаких вопросов, ожидая, вероятно, что если я посчитаю нужным, то сама всё расскажу. Но я не могла сказать. Что-то держало изнутри. Карина? Моё доверие к ней было таким же глубоким, как и по отношению к маме, но признаться относительно Дениса я не могла. Я ведь даже не сказала ей, что он приходил меня поздравить и подарил билет на концерт, не сказала и того, что мне до безумия хотелось крепко обнять его, не хотелось прощаться. Всё, что связывало нас с этим парнем, было очень хрупким, очень дорогим мне. Я по-прежнему боялась, что открывшись кому-то, пусть даже самым родным людям, хрусталь может треснуть, и в этих осколках я потеряю Дениса. Наверное, я всё ждала чего-то. Какого-то случая. Ситуации. Или ждала того, что всё решится само собой. Да и потом? О чём мне было рассказывать? Ведь мы с Денисом даже не встречались, а все мои предположения насчет этого могли оказаться ложными.