Невест так много. Дилогия
Шрифт:
Я перетряхнула каждую из вещей, отложила брюки и рубашку. Не стану их брать, они совсем уж ветхие, не стоит позориться перед столичной инспекцией и моими нынешними коллегами. Оставлю их внучкам тетушки Даланы. Для работы по дому сгодятся. А потом я нащупала что-то шуршащее, вшитое в подол ночной сорочки.
Пришлось аккуратно отпороть край и вытащить сложенную во много раз записку.
«Ри, не знаю, вернешься ли ты и найдешь ли это письмо, но на всякий случай его оставляю. Я отправила тебе в столицу копии наших документов и такое же послание. Адресом
Ри, я вышла замуж. По-настоящему. Прости, родная моя. Знаю, подвела, ведь ты ради меня пошла на такое... Люблю тебя, сестренка. Но и мужа обожаю. Если бы ты его увидела, то поняла бы меня. Я не могу отдать тебе то, что у меня после воскрешения твое. Ты понимаешь, о чем я. Прости-прости-прости! Вдруг он увидел бы меня другую и разлюбил? Вдруг я не понравилась бы? Ведь ты настоящая красивее. Я не пережила бы этого.
Умоляю, не злись, что я разбила твою мечту. Взамен я навсегда отдаю тебе урожденное свое вместе с титулом. Передашь его сыну или внуку. Главное, наш род не прервется. Земли, развалины и всё, что мне должно было перейти от папы, я тоже вручаю тебе. В комплекте!!! Ри, только не ругайся. Я вышла замуж как Эрика Люсиль Марика ди Элдре. В брачных бумагах записано так. И говорю сразу, буду всё отрицать, если ты приедешь и попросишь вернуть что-либо.
Я ужасно счастлива, родная моя, чего и тебе желаю. Оригиналы документов, перешедших мне от родителей, в нашей банковской ячейке. Я оставила распоряжение отправить их тебе через пять лет, если ты сама их ранее не затребуешь. А все твои я забрала. Извини. Но я теперь навсегда – ты, а ты – это я. Так было, сколько я себя помню, сестренка, пусть и остается. Целую и крепко обнимаю. Может, когда-нибудь и свидимся. Мы уезжаем в город Лагоренд, имение «Красная вишня».
С вечной любовью и признательностью за всё, что ты для меня делала всю мою жизнь, Эрика Люсиль Марика ди Элдре ди Гелхер.»
Дочитав, я несколько истерически рассмеялась. Вскочила, подошла к окну и замерла, глядя в ту сторону, где стоял когда-то замок ди Элдре.
– Нет, ну какая же мелкая поганка! – пробормотала я. – Всё умыкнула. И тело, и имя.
Прислонилась лбом к стеклу и стояла так минут десять. Злости не было. Чего-то подобного я подсознательно и ожидала. Но Марика подстраховалась, писала записку осторожно, чтобы посторонний не понял, о чем речь.
Я собиралась зайти в банк и забрать документы и кулон перед самым отбытием из Приграничья, чтобы не хранить ценные документы в комнате гостевого дома. Вот бы я удивилась, обнаружив там не свои бумаги, а Марики.
Позднее, когда я все же приехала туда, действительно обнаружила лишь тот комплект, что принадлежал сестре. Она забрала мои документы, завещание на мое имя, хотя там ничего ценного и не было. И памятный кулон с топазом. Мне оставила свой, с изумрудом.
Посмотрела я на украшение, держа на вытянутой руке и раскачивая. Хмыкнула да и надела на шею. Ну что ж, жизнь продолжается.
Обратный маршрут в столицу проходил немного иначе. Нам предстояло сделать несколько отклонений и заехать в несколько крупных городов. Я не задавала вопросов, потому что с детства знаю, что такое субординация. Если хочешь что-то узнать из простого любопытства, то лучше постараться сделать это ненароком. Но коли получил лишнюю или секретную информацию, не проболтайся, иначе будут проблемы. Если же требуются инструкции, то тут не стесняйся. Ну а то, что не секрет, рано или поздно тебе и так расскажут.
Так и случилось. Я спросила только об одном.
– Ваше сиятельство, вы нашли, куда утекали деньги? Мне было бы обидно узнать, что воровал кто-то из моих добрых знакомых.
– Знаете, Эри, – поравнялся так, чтобы ехать максимально близко, лорд. – В вашем родном городке и в его окрестностях живут на удивление порядочные люди. Крутятся, как могут, выживают, но нет, не воруют. И та же настоятельница в приюте, себя не обижает, но исключительно в еде. Любит она... кхм... покушать. На этом всё, ни единого медяка она не забирала для себя из тех, что приходили на содержание сирот.
– Отрадно слышать, – с облегчением выдохнула я. – Я бы расстроилась, будь иначе. Но это значит, воруют где-то выше? Деньги теряются по пути к приюту и к Приграничью в целом?
– Именно. И мы попытаемся найти эту ниточку. Но я вам ничего не говорил.
Я кивнула, принимая информацию и распоряжение не болтать.
И да, мы действительно делали несколько остановок. Пока мои спутники пропадали в ратушах и у градоправителей, мне решительно нечем было заняться. Несколько раз пришлось сопровождать маркиза на званые ужины у местных воротил. Соответствующих нарядов у меня, естественно, не было. А покупать их, чтобы потом бросить из-за невозможности увезти в седельных сумках, я не захотела.
Платья и драгоценности приходилось брать напрокат у местных портних и ювелиров, этим меня обеспечивал глава нашей маленькой инспекционной кампании. Моей задачей было блистать, улыбаться, интересоваться всем, чем только можно, и использовать свой дар вестницы смерти.
Понятия не имею, зачем. Но я выполняла указания, тем более что мне это ничуть не было сложно. Всё равно вижу, но сообщала об этом не потенциальным смертникам, а ди Кассано и ди Шугу.
Что они делали с этой информацией дальше, меня не касалось.
Но любое путешествие рано или поздно подходит к концу.
В общей сложности мы отсутствовали в столице больше двух месяцев. Уже и осень подходила к концу, периодически даже снег падал. Все труднее было ехать последние дни. Пришлось докупить теплую одежду. Устала я страшно и от дороги, и от ночевок в трактирах, постоялых дворах, в чужих кроватях у сельских жителей, если больше негде было остановиться.
Всё же такие изматывающие поездки не для женщин. Надеюсь, мне больше не придется отправляться в подобные инспекции. Или хотя бы не верхом, как в этот раз, в целях экономии времени из-за надвигающейся зимы. А в удобных утепленных экипажах, где можно поспать и нормально отдохнуть. Я же себе всё седалище отбила.