Невеста чудовища
Шрифт:
***
Зэйн умчался, она успела только проводить взглядом мелькнувшую тень, в очередной раз поражаясь, какой он при своих гигантских габаритах ловкий и быстрый. Перемещения ящера выдавал только легкий шелестящий звук. Как будто порыв ветра на сухой траве.
Однако впечатления быстро рассеялись, стоило ей вспомнить о причине.
Сработка сигнального барьера означала, что к ним опять наведался властитель Гелсарт. При мысли о нем Геста невольно сжалась, представляя себе мысленно не того высокого сухощавого мужчину
Девушка содрогнулась, страшно стало за Зэйна.
Невольно вспомнились слова наставника Лесарта:
– Страх - это оружие. Великое и сильное. Научись владеть этим оружием и будешь владеть миром. Овладев своим страхом, ты сможешь владеть собой в любой ситуации. Овладев страхом других, станешь владычицей.
Еще тогда ей показались странными слова учителя. Почему он так сказал?
Владычицей...
Она никогда не хотела становиться какой-то там владычицей. А теперь, вспоминая властителя Гелсарта, просто покрывалась мурашками от страха и отвращения. Браслеты эти его обручальные, которые она запрятала поглубже, на самое дно сундука. Невольно оглянулась, как будто могла их увидеть.
Повернулась снова, уставилась на стол и выдохнула, стараясь подавить возникшее в груди тревожное чувство. Но безотчетный страх все разрастался, потому что время шло, а Зэйн не возвращался. Тысячи подозрений начали всплывать, ей уже стало казаться, что Гелсарт в гневе может сделать с Зэйном что-то ужасное...
Она уже вся нервами изошла, когда он внезапно появился. С разбегу взлетел лестнице, на ходу обращаясь из громадного ящера человеком, и выкрикнул, вскидывая руки:
– Получилось! Получилось!
И тогда Геста, не помня себя от счастья и неимоверного облегчения, бросилась ему на шею. Смеясь и плача, целуя его в обе щеки.
***
Он неожиданности Зэйн застыл. Она смялась, залитые слезами глаза светились радостью. Она висела, уцепившись за его шею руками и... она ЦЕЛОВАЛА его...
Что-то лепетала, он не воспринимал, не слышал.
Надо было снять ее с себя отбросить, бежать. Но его словно парализовало. Не пошелиться.
Но тут Геста, почувствовав, что ним творится что-то неладное, вдруг остановилась, смущенно ойкнула и стала сползать, отпуская его шею.
Нет! Отпустить нельзя!
Он судорожно стиснул руки, прижимая к себе. Замер, вглядываясь в ее распахнутые глаза, и очень осторожно прикоснулся к приоткрытым губам. А потом просто пропал, утонул в ощущениях, забылся. Словно уплыл куда-то, где солнце, птицы, цветы... Счастье.
Выныривал медленно, тягуче. Заставляя себя вернуться. Прижал голову девушки к своей груди и затих, переполненный хмельной радостью, которой не знал названия.
Зэйн никогда прежде не целовал женщину.
Драл, трахал, насаживал на себя, а после, освободившись, выбрасывал, стараясь подавить чувство гадливости. Все его наложницы доставались ему после Гелсарта. Обносками отца считал он их. Ему бы не пришло в голову целовать какую-то из них. Да и им тоже. Женщины до истерики его боялись, какие уж тут поцелуи.
А сейчас Зэйна штормило от потрясения, дыхание разрывало грудную клетку, но...
НО! Он выпил этот глоток жизни и понял, что мир не рухнул. Что может взять немного счастья. Этого ему хватит. Хватит...
Пока. А потом что Бог даст.
***
Степные земли закончились, дорога пошла через лес. Ехали Лесарт с Солгаром и раньше не так, чтобы очень быстро, как будто никуда особо и не торопились, а теперь и вовсе пришлось сбавить темп. Лесарт был как всегда молчалив и в своей неизменно загадочной манере скользил взглядом по окрестностям, замечая что-то одному ему понятное.
Солгар уже привык молчать рядом с ним и делать собственные наблюдения. Сначала, чтобы не чувствовать себя совсем уж ущербным, из-за очевидного умственного превосходства наставника, а потом просто втянулся. Ибо наблюдать за миром, подмечать его детали интересно.
Но еще интереснее делать выводы.
В этот конкретный момент он размышлял, мысленно возвращаясь к разговору, произошедшему пару дней назад. Разговор снова зашел о прошлом, Солгара не отпускала эта тема. Хотелось все-таки достроить картину.
В принципе, в том, чтобы убить брата на охоте, царевич не видел ничего особо удивительного. Ради власти люди шли на большие преступления. Хотя, куда уж больше, чем братоубийство, но в этом вопросе Солгар мыслил масштабно. Для царства жизнь одного человека не имеет особого значения, если, конечно, это не жизнь правителя. Тут да...
Еще раз взглянув украдкой на Лесарта, подумал, интересно, что бы было, если бы трон занял он? Впрочем, зачем рассуждать о том, чего не было, гораздо важнее то, что было.
Воспоминаниями Лесарт делился неохотно, видимо, они доставляли ему боль. Солгар видел, что он пересиливает себя. Но царевича интересовало все, что касалось чудовища. И, конечно же, прошлого матери Гесты. Потому что не бросают люди все просто так и не исчезают из своей обычной жизни, чтобы потом сделаться рабынями где-то за тридевять земель от дома и умереть в безвестности и нищете. Для такого шага должна быть более внятная причина, чем просто какое-то туманное далекое предвидение.
Об всем этом он и спрашивал Лесарта два дня назад.
***
– И все-таки, - спросил царевич, морща брови.
– Зачем Ивалион было скрываться несколько лет, забираться так далеко на север, она же могла просто укрыться в Салимском храме, где и жила до того? Кстати, а как она в Салимский храм попала? Ведь, я так понимаю, она была сиротой?
Лесарт странно глянул на него, пожевал губами и, проигнорировав его вопрос, спросил:
– Как по-вашему, царевич, от чего или от кого женщина может так скрываться?
– Ну...
– начал Солгар, собираясь сказать, что причин может быть много.