Невеста для демона страсти
Шрифт:
ГЛАВА 17.
Через Асрэй не поехала, рисковать не стала. Свернула в горы, едва город показался на горизонте. Конечно, это было рискованно — тут не просто не было дорог, тут даже прямых путей, что вели бы в нужную мне сторону, найти не ожидалось. Но полыхающий пламенем пожаров город вызывал все же куда большие опасения. Потому планировала просто объехать город со стороны гор, не слишком в них углубляясь, пока не выеду на нужную мне дорогу.
Однако, чем дальше я ехала, тем сильнее крепла во мне уверенность, что город — не нужен, ориентиры — не требуются, мне надо туда, вглубь… Через эту вот седловину… потом вверх по тому ручью…
Замок я увидела на закате. Не сразу поняла, что это он, приняла издалека за очередную группу останцев. Но нет, это были стены — полуразрушенные и заросшие мхом, но стены. И даже башни — пусть от них остался лишь остов, но они рукотворны, это не природное нагромождение камней. Отыскался и вход. Деревянные створы ворот давно истлели, и каменный проем приглашающе щерил темную пасть.
Осторожно спустившись с коня и ведя его в поводу, я медленно вошла в замковый двор. Он был невелик, частично засыпан землей и камнями — за прошедшую тьму веков здесь не раз случались обвалы. От бывших здесь некогда хозяйственных построек ничего не осталось, должно быть, все они были из дерева и давно отжили свой век. Из камня же внутри стен был только донжон, и он по-прежнему возвышался, гордый и неприступный. Почти, ведь входная дверь тоже давно сгнила.
Оставив Грома освобождать двор от лишней растительности, я нерешительно вошла внутрь. Что я должна была отыскать здесь, среди мусора и разрушений? Сквозь плиты пола давно пробился мох, а кое-где и трава, стены оплели гибкие ветви ползучих растений. Все, что осталось от внутреннего убранства — лишь мазки потемневшей краски, местами встречающиеся на стенах. Возможно, это были росписи когда-то, но что здесь изображалось — уже не понять. Кое-где сквозь траву и мох проглядывали плиты пола, кое-где из бесформенной кучи земли торчал обломок чего-то невнятного. Просто просыпавшийся трухой, стоило до него докоснуться.
Я добрела до лестницы вверх. Каменные ступени казались надежными, и я решила подняться. Несколько комнат, которые моя фантазия решила определить как личные покои владельцев замка, так же не содержали ничего примечательного. Солнце садилось. Мои силы тоже были на исходе. Забившись в угол, который показался мне чище других, и сжавшись в дрожащий комок, я забылась сном.
— Коня! — потребовал Александр, выбегая во двор. Вот только желающих исполнить его приказ попросту не было. Вокруг кипело безумное побоище, конюшня горела, несколько взбудораженных лошадей бестолково носились по двору в поисках спасения, порой сшибая и затаптывая копытами случайных людей.
От удара плетью герцог уклонился только чудом. Но сориентировался быстро — руку, державшую плеть, сломал, плеть забрал себе. И в дальнейшем расчищал ей себе дорогу ничуть не менее успешно, чем кинжалом — палаш, увы, так и остался в его покоях, поторопившись в темницу, он и не подумал его захватить. Теперь приходилось обходиться с тем, что есть.
Поседланного коня он все же нашел — правда, под седоком, но это не имело значения, Александру конь был сейчас нужнее. Земля дрожала, шквалистый ветер сбивал людей с ног, нечеловеческий вой наполнял души ужасом — демон все еще не признал своего поражения, он боролся и рвался из пут, Особняк шатался и скрежетал, с крыши слетала кровля, казалось, еще немного — и дом не выдержит, осыплется по камешку весь. И пентаграмма, в которую вложено было столько сил, не выдержит тоже и выпустит на волю свою чудовищную добычу.
Но с демоном сражались монахи. Их было много, и у них были все шансы справиться. А Роуз ускользнула от всех. Она убежала, улетела, она свободна и спешит сейчас к своей проклятой Богине, и если добежит — миру конец! Не раздумывая больше, герцог послал коня в галоп в отчаянной надежде успеть, перехватить девчонку демона по дороге. Цепей он так и не нашел, их вырвали из стены, но с Роуз, видимо, так и не сняли. А значит, она все еще человек, и двигаться может лишь с человеческой скоростью.
Дорогу до замка он помнил прекрасно — изучил этот вопрос во всех подробностях, еще когда только разрабатывал операцию. И потому, если и останавливался по пути, то лишь чтоб уточнить, не видел ли кто его беглянку.
Ему повезло: сбежавшую из под ареста ведьму с цепями на руках и ногах видели летящей на огромном вороном жеребце в сторону Асрэя. Он не ошибся, она действительно спешила в замок. А главное — он не сильно от нее отставал. Догонит. Уже скоро.
В Асрэй он влетел на полном скаку, даже и не подумав придержать коня на переполненных народом улицах. Тут тоже что-то горело, люди бегали, толкались, орали, громили дома и лавки, сражались в жестоких и бессмысленных схватках. Все то же безумие, выпущенное на мир обнаглевшими от безнаказанности демонами, тот же хаос и мракобесие.
Раздавая удары плетью направо и налево, герцог почти пробился до нужных ему ворот. Но конь споткнулся об очередного безумца, бросившегося ему под копыта, и герцог вылетел через голову, больно приложившись затылком о булыжник мостовой. Встать не успел — по нему тут же промчались копыта его коня, а дальше на зазнавшегося аристократа, привыкшего топтать конями людей, набросилась и без того агрессивная толпа. Кого-то из них он, возможно, порезал. Но встать уже не смог.
Разбудил меня свет. Он проникал под закрытые веки, мягкий и теплый, и стекал, казалось, куда-то в душу. Согревал и ласкал, звал и манил — ведь там, где сокрыт источник этого света, тепла будет еще больше. И я поднялась и пошла, не открывая глаз, не выбирая дороги. Я просто чувствовала, куда. Куда надо сделать следующий шаг, чтоб не выйти за границы льющегося на меня тепла и света, чтоб стать еще ближе к его источнику.
Кажется, была лестница. Вверх. Или вниз, не помню. А может, их было две. Или не было вовсе, и я просто плыла по воздуху — легкая, свободная. Тяжелые цепи, что тянули меня к земле, до крови стирая кожу, исчезли, и я вновь ощущала себя почти что сильфой — еще не беззаботной, но уже невесомой.
Еще не исчезли, но стали неважными стены — они вставали легким маревом на моем пути и развеивались, стоило приблизиться вплотную. Свет вел меня, и не было мне препятствий… пока холодная каменная плита не встала между мной и источником света. Я билась об нее, мне было плохо и холодно здесь, я хотела туда — там был свет, там было тепло.
— Открой мне. Пожалуйста, открой мне, — шептала я непонятно кому, пока видение не развеялось, и я не забылась вновь глубоким сном без сновидений.
А проснулась я вовсе не там, где засыпала — в круглом зале с тяжелыми низкими сводами, так похожем на склеп, на чуть выступающей из пола прямоугольной каменной плите. На ней не было надписей, лишь вилась вырезанная в камне причудливая вязь непонятного мне рисунка. Что-то абстрактное — круги, треугольники, квадраты, они переходили один в другой, сливались, разделялись и смешивались. Они безмолвно вели какой-то свой разговор, танцевали какой-то свой неподвижный танец.