Невеста для демона страсти
Шрифт:
— Попробуй мне запретить.
— Я уже тебе запретил. Ты не покинешь Долину, пока все не закончится.
— Моя сильфа еще жива, а значит, и я — все еще живой. Живым же место среди людей, и ты не вправе меня удерживать, — он поднялся. — Прости, беседа перестала быть интересной.
— Ну-ка держите его! — тут же взвился Касавьер, теряя невозмутимость.
Навалились вшестером. Сбежать не успел, отбиться, понятно, не смог.
— Не делай этого, Ксар, — прохрипел из последних сил, глядя на старшего брата.
— Не делать что, Герли? Не сражаться за свободу своего народа? Не стремиться снять с нас вековые оковы? Прости, ты просишь о
— Но замок…
— Замок не нужен. Он был хорош, чтоб отвлечь внимание — и не в меру умного герцога, и не в меру влюбленного сыттара.
— Я не…
— Неважно. Это все уже неважно, Герли. Через пару дней ты сам скажешь нам спасибо. Заприте его, братья. Скоро все кончится. Свобода близка.
Бесполезные сожаления Александр предпочел скрыть. Да, заманчиво было мечтать, что, взбешенный увиденным, демон опрометчиво схватится за цепи, дабы освободить свою измученную сильфу. И тут же повиснет на них сам, благо подоспевшие на шум стражники опутают его сетями и обвешают амулетами до полной потери всех его демонических сил.
Что ж, первая попытка провалилась. Но ведь ничего еще не потеряно. Пленница по-прежнему заперта, и по-прежнему очень нужна демону живой и невредимой. Сыттар не соврал своей жертве, для ее свободы он действительно сделает все. Он не отступит, он будет пытаться спасти ее вновь и вновь. Пока не освободит. Или пока не попадется.
Чтобы не допустить первого и увеличить вероятность последнего, герцог полночи провел за анализом ошибок, совершенных при создании неудачной ловушки, и переустановкой охранных амулетов так, чтобы ни в коем случае не пропустить следующего визита демона.
А уже на рассвете встречал присланных ему из храма Мастеровых. Сети и амулеты были хороши, но все же ни в какое сравнение не шли с начертанной по всем правилам пентаграммой. Такому на скаку и по книгам не научишься, такому опытные наставники учат годами, зато и результат превосходит все ожидания. Конечно, чтобы начертить и напитать силой пентаграмму такого уровня, что требовалась сейчас, необходимо не менее тридцати шести часов (а лучше, конечно, и все сорок восемь), так ведь и казнь была отсрочена отнюдь не ради традиций.
Убедившись, что спасти пленницу из камеры невозможно, демон, несомненно, приложит все усилия, чтобы спасти ее по пути на эшафот, или уже с помоста. И потому, пока под громкие крики глашатаев, помост сооружали на главной площади, незаметные мужички в ношеной крестьянской одежде деловито и неспешно занимались некими земляными работами на заднем дворе временной герцогской резиденции. К тому моменту, когда станет ясно, что место казни изменено, у демона просто не останется времени изучать территорию досконально. Да и готовую пентаграмму, как утверждают специалисты, увидеть непросто. Даже демону. Особенно демону.
Пока же дополнительная защита не помешает. Однако, вместо с нетерпением ожидаемого герцогом святого воинства, в усадьбу прискакал лишь один монах в изодранной и обожженной одежде. Буквально свалившись с коня под ноги охране, он сообщил, что в монастырском подворье, где храмовое воинство остановилось на ночлег, среди ночи вспыхнул пожар. Который горожане, справедливо опасаясь и за свои дома, сначала бросились, вроде, помогать тушить.
Однако потом в толпе раздались крики: «Монахи подожгли город!» Подхваченные дураками и паникерами, эти крики множились, словно языки пламени на ветру. Во всех концах все громче, все многоголосей звучало безумное: «монахи хотят сжечь наш город!», «монахи приехали, чтобы сжечь нас всех!» И вот уже не ведра с водой, а камни летели в тех, кто пытался бороться с пожаром. В толпе замелькали дубинки и ножи, охваченные безумной жаждой убийства, горожане сначала набросились на монахов, но вскоре переключились и друг на друга.
— Словно одержимые, ваша милость! Они громят дома и лавки, жгут, убивают! И все это с диким смехом и безумными взглядами. В них словно демон вселился!
— Демон и вселился! Где ваши амулеты? Где молитвы? Где сила Храма? Чем вы заняты там были, что допустили подобное?!
— Так пожар же, ваша милость. Тушили.
— Вы в душах должны пожар тушить, а не деревяшки спасать прогнившие!
— Надо немедленно послать туда войска, ваше высочество, — позволяет себе совет его капитан.
— Войска? Ты представляешь, что будет, когда безумие охватит войска? Организоваться, провести очистительные обряды, — вновь оборачивается герцог к монаху. — Взять ситуацию под контроль: поставить горожан на колени и заставить хором читать молитвы; отсечь одержимых от просто поддавшихся влиянию толпы. Действуйте, не паникуйте! Мне вас учить, как бороться за людские души? И пошлите вестников по монастырям — завтра здесь должно быть все святое воинство!
— Так не успеют до завтра.
— Должны успеть! И пару отрядов — сюда, ко мне. Сохранить в неприкосновенности этот дом, куда важнее, чем успокоить город. Пусть окружают усадьбу по периметру, оплетают заговорами и заклинаниями и ждут гостей! Не исключено, что вся эта безумная толпа сейчас направится штурмовать мои подвалы.
— Так может, не затягивать с казнью, ваше высочество? Раз такое дело, и нечисть так разгулялась…
— Что же ты за монах, раз нечисти испугался? Демон тебе такую возможность дает определить, кто чист, а кто одержим страстями бесовскими. Так пользуйся! А ведьма будет казнена в свой срок, без спешки и суеты, по закону и с благословения Пресветлого Дэуса. Мы не разбой творим, чтоб нам суетиться.
Ведьма! Если б его интересовала смерть ведьмы, та давно уже была бы мертва. Он убил бы ее сам, быстро и безболезненно, без всяких костров и долгих предсмертных мучений. Но герцогу был нужен сыттар, и ради его поимки и Роуз и горожанам придется еще немного потерпеть.
Как ни хотелось отправиться в город, чтоб лично организовать сопротивление нечисти, начавшей атаку чужими руками, пришлось отправлять с монахом своего капитана, а самому оставаться в усадьбе. Все же главная битва будет здесь. Герцог не сомневался, рано или поздно, обезумевшая толпа двинется в усадьбу. А главное — в усадьбу двинется тот, кто все это затеял. Так что город пусть усмиряют монахи, а ему остается лишь ждать.
До полудня все было тихо. Затем прилетел вестник из Тольского гарнизона: отряд, отправленный по указанию герцога доставить четыре подводы с порохом в Черный замок, бесславно погиб, в результате подрыва этих самых подвод еще в дороге. Причины подрыва были не до конца ясны, выжившие говорили о вспыхнувшем на ровном месте конфликте, о безумии, охватившем одного из солдат. Да, в общем, не важно. Пороха в гарнизоне осталось лишь пара бочек, везти его в замок из других гарнизонов — далеко, да и уже бессмысленно: раз демон уже узнал о намерении герцога взорвать чертов замок вместе со всеми его проклятыми сокровищами — он будет препятствовать этому и дальше. Продолжать попытки — лишь множить трупы.