Невеста для демона страсти
Шрифт:
— Руки мерзнут, — перепугавшись, выдаю первое, что приходит в голову.
— Правда? И сильно мерзнут?
— Достаточно.
— Что ж, давай поглядим.
— Не надо! — отчаянно кричу, но этим, похоже, только придаю ему уверенности в правильности поступка. Перехватив мои руки за кончики пальцев, он резко дергает — и перчатки легко соскальзывают с моих рук.
Герцог мягко опускается на кровать, не ощущая под собой более моего тела, а я каким-то немыслимым судорожным рывком отлетаю от него в самый дальний угол. Даже успеваю обрадоваться — пусть он не поможет, но ложе с ним делить теперь уж точно не придется!
Вот только герцог моему
— Вот как? — усмехнулся мой все-же-не-муж, внимательно оглядывая комнату. — А если так? — его рука метнулась в карман молниеносно. И столь же молниеносно рассыпала вокруг себя сверкающий синий порошок. Мельчайшие частицы этого невесомого вещества мгновенно заполнили всю комнату и осели на мое тело, словно покрыв его сияющей второй кожей.
И под тяжестью этой «кожи» и я осела. Прямо на пол, к ногам уже успевшего приблизиться герцога.
— Ну вот, — удовлетворенно кивнул он. — Видишь, как все просто.
— Просто что? — испуганно взглянула на него снизу вверх.
— Просто избавить тебя от необходимости лгать. Руку, — он предложил мне ладонь, предлагая помочь подняться.
Я, чуть дрожа, протянула ему свою, думая лишь о том, смогу ли я за него ухватиться, или силы синего порошка на это не хватит. Герцога, видно, мучили те же сомнения, однако ответ интересовал его мало. И потому еще прежде, чем наши ладони соприкоснулись, на меня упала ловчая сеть. Легкая, едва различимая, сотканная из нитей, что тоньше волоса, она жалила, словно пропитанная ядом паутина. Вот только, в отличие от паутины, не рвалась, несмотря на все мои отчаянные попытки. Я кричала от боли, безуспешно пытаясь выбраться, сбросить с себя эту дрянь, освободиться. А он просто стоял и смотрел, словно профессор на попавшую в его сачок бабочку.
— Мне больно! — молила я его. — Снимите с меня это! Помогите!
Нет, он даже не усмехался, не выказывал удовольствия или превосходства, просто ждал, когда силы меня оставят и я перестану судорожно биться.
— Отнесите ее в подвал, — было последним, что я услышала, ускользая во тьму беспамятства. То, что подручные видят его жену полностью обнаженной, герцога не смутило ни капли.
Очнулась я от того, что боль стихла. Нет, не исчезла совсем, но стала терпимой, сосредоточившись лишь на небольших участках моего тела — на шее, запястьях, щиколотках. Узенькие полоски, обвивавшие их, по-прежнему жгли огнем, зато больше нигде ничего не болело. И это было настолько невообразимо приятно, что первые несколько секунд я даже не замечала герцога и не осознавала, что он сделал со мной.
Потом осознанье пришло: я в темной и тесной камере, прикованная к стене цепями. Из узкой щели под самым потолком, забранной частыми толстыми прутьями, на меня льется сероватый утренний свет, и, насколько я могу видеть, моя кожа уже почти утратила мистическую синеву и лишь слегка поблескивает в первых лучах восходящего солнца. Однако, насколько я могу чувствовать, телесности она не утратила ничуть, и все мои попытки вырваться из оков приносили только лишнюю боль.
— Бесполезно, Роуз, — спокойна подтвердил мои выводы герцог Раенский, удобно устроившийся в кресле прямо напротив меня. — С внутренней стороны твоих оков впаяна ловчая сеть, а она прекрасно удерживает на этом плане бытия нечисть, вроде тебя — переродившуюся, но еще живую.
— Зачем вы?.. Я же не убегала… Я сама к вам пришла, я искала помощи, а вы… — стоять перед ним полностью обнаженной, с прикованными по сторонам от лица руками, с зафиксированными на ширине плеч ногами, ощущая себя целиком в его власти, было стыдно и жутко. Тем более, что взгляд он исключительно на моем лице не задерживал, осматривал всю — от кончиков волос до кончиков ногтей. Осматривал не спеша, оценивающе, обстоятельно.
— Чтобы помочь, дорогая Роуз — чтобы действительно помочь, а не исполнить каприз или попасться на чужую уловку — я должен понять, кому именно меня просят оказать помощь. И чем я действительно могу в данной ситуации помочь, — герцог ответил спокойно и обстоятельно, ни на миг не прекращая меня рассматривать.
— И для этого меня надо держать в цепях в подвале? Хоть позволили бы одеться.
— Я тебя не раздевал, — он лишь безразлично пожал плечами. — А цепи — что же делать, если я тебе не доверяю? Более того — если у меня попросту нет причин тебе доверять? Разве ты уже забыла? Сначала ты попыталась обмануть меня, прикинувшись человеком. Потом, когда твою ложь раскрыли — попыталась бежать.
— Я не бежала.
— Да? Видимо, поэтому мне сначала пришлось тратить бесценный небесный порошок, чтобы отыскать тебя, а затем использовать ловчую сеть, чтоб не позволить тебе вновь исчезнуть, когда сила порошка истает.
— Я не…
— Хватит. Игры в прятки закончились. Условия здесь диктую я. И форму, в которой будет проходить наша беседа, тоже выбираю я. И от капризов взбалмошной недо-сильфы я зависеть не намерен. Ты, возможно, не поняла, во что ты вляпалась, девочка. Или, может быть, думаешь, что второй человек в государстве носится по проселочным дорогам исключительно ради того, чтобы спасти тебя-принцессу из лап дракона?
— Второй человек в государстве — наследный принц, — сказала из вредности, чтоб досадить этому столпу отечества хоть в чем-то.
— Да, он тоже так думает, — герцог от моей фразы лишь отмахнулся. — Вот только серьезные государственные проблемы решать покуда приходится мне. И твой сыттар, если ты еще не осознала — эта та самая серьезная государственная проблема.
— Неужели государство, наконец, озаботилось регулярными похищениями невест? Опечалилось судьбой невинных девушек, веками отдаваемыми страшным демонам? Сколько, вы говорите, столетий прошло с тех пор, как похитили первую — семь? Или уже восемь? — отчаянье придавало мне сил, а полная безнадежность собственного положения избавляла от необходимости выбирать выражения. — А ведь всего-то и потребовалось для начала расследования, что связать фиктивными брачными узами члена королевского дома — и проблему тут же заметили. И даже рьяно взялись решать.
— Дэус, сколько сарказма. Как только ты перестала притворяться благородной дамой, стало даже забавно, — легко поднявшись с кресла, герцог изволил подойти ко мне почти вплотную. Я дернулась, что есть силы вжимаясь в стену в безуспешной попытке отстраниться, — Ты, возможно, не знаешь, — проговорил мне герцог практически в ухо, — но наши «фиктивные брачные узы» стоили жизни нескольким десяткам человек. И едва не развязали войну между двумя странами. И я ни на миг не поверю, что так оно вышло случайно, «ничего такого» твой сыттар не планировал, а фальшивая брачная звездочка мне досталась прямо-таки по жребию, — пальцы его правой руки легко погладили мой ошейник, затем скользнули ниже, на кожу. Спокойно, уверенно огладили ключицы и, обхватив грудь, сжали ее, несильно, но властно, словно бы для того, чтобы ощутить ее полновесность и материальность.