Невеста для генерального
Шрифт:
Но вот робот-пылесос… Я-то у себя дома мою полы по старинке, шваброй и тряпкой. Кручу-верчу этого белого кругляша в руках, не знаю, как подступиться. Хорошо хоть, настраивать его не мне.
Интересно, а куда это все денут после съемок?
— На сегодня все! — раздается громкий голос режиссера.
И я выдыхаю.
Народ постепенно разбредается. Владимир Игнатович останавливает меня жестом:
— Кира, поздравляю с первым рабочим днем. Молодец, отлично держалась. Хорошенько отдохни
Мои глаза в прямом смысле лезут на лоб. Он ничего не говорит о тираде Валерия, наоборот, подбадривает? Вот так да…
— Спасибо, — спешно благодарю его. Смотрю с подозрением. Вдруг еще что добавит?
Однако этого не происходит.
— Иди.
И я ухожу. Звоню водителю. Оказывается, он уже ждет меня на стоянке, и вскоре мы катим по улицам Питера домой.
Я и утром не успела рассмотреть город, и сейчас не до того.
И вот еще что странно: ни о каком личном транспорте не было речи, а тут нате вам, выдали. Явно Рокотов расщедрился.
Хм.
Не успеваю я попрощаться с водителем и подняться домой, как в дверь звонят.
Может, я что-то оставила в машине, и водитель вернулся, чтобы отдать.
Хотя вроде ничего не забывала.
Открываю и вижу молодого парня в синей форме с огромным букетом роскошных бордовых роз на длинной ножке.
— Вы Кира Васнецова?
— Да.
— Тогда это вам. — Он вручает мне цветы и просит расписаться в бланке.
Я закрываю за ним дверь и прислоняюсь к ней спиной.
Погружаюсь носом в это ароматное благолепие и нюхаю.
Потом рассматриваю цветы тщательнее. Может, тут есть карточка? В итоге ничего не нахожу.
Впрочем, мне не нужна никакая карточка, чтобы понять, кто прислал эти цветы.
Глава 11. День подозрительных взглядов
Кира
Я спешно выбегаю из подъезда и сажусь в ожидающую меня у подъезда машину. Опаздываю на целых десять минут. Вообще-то, я не виновата, это все барахлящий замок — никак не хотел запираться.
Неожиданно громко закрываю дверь, машинально морщусь и натыкаюсь на нахмуренные брови водителя.
Однако он ничего мне не говорит. Я знаю, как трепетно многие шоферы относятся к своим машинам и к тому, как пассажиры от всей души хлопают дверью, поэтому тороплюсь сгладить ситуацию:
— Доброе утро. Простите, я не нарочно.
Ж-ж-ж…
Это вибрирует телефон в моем кармане.
Я достаю его, и мои губы трогает легкая улыбка, когда читаю сообщение.
«Таблетки выпила, все хорошо. Удачного дня, доченька».
«Доброе утро! Спасибо, мамулечка», — шлю в ответ.
Удача мне точно пригодится.
Я достаю из сумки сценарий, чтобы бегло прочитать его по пути. Бубню себе
Правда, повторять толком не получается, вместо букв перед глазами то и дело всплывают подаренные генеральным цветы.
Как это все не вовремя! Мало мне съемок, так еще сиди, Кира, и кумекай, что значат эти цветы и чего Рокотов от тебя хочет. И как тактично отказать, если он просто решил развлечься.
Поднимаю глаза, и в зеркале заднего вида отражается подозрительный взгляд водителя.
Чего это он на меня так странно пялится? Рука невольно тянется к волосам. Может, что-то застряло? Я приглаживаю их, затем поправляю воротник.
Вроде все в порядке.
Через полчаса бодро шагаю по студии.
«Я спокойна, я спокойна», — повторяю про себя мантру.
Как меня сегодня встретят?
Практически сразу сталкиваюсь с Владимиром Игнатовичем.
— Доброе утро, Кира. Как ты, как настрой? — Его голос мягкий и тягучий, словно мед.
Недоуменно оглядываю пространство вокруг режиссера в поисках мухи, которая его укусила. Иначе с чего он вдруг такой добрый?
— Ты готова? — тем же тоном продолжает Радковский. — Иди переодевайся, и можем приступать. Давай постараемся, чтобы у нас сегодня все получилось.
— Давайте, я готова.
По очереди здороваюсь с остальной командой. И они тоже все, как один, приветливые и доброжелательные.
Я даже фотографа-гада Валерия поблизости не наблюдаю.
Э-э-э… Я что, умерла и попала в рай?
А может, это Рокотов всех пропесочил, раздал очередные ценные указания? Или режиссер со всеми поговорил? Потому что все слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Чую подвох. И он не заставляет себя ждать.
После того, как меня переодевают и красят, возвращаюсь обратно.
— Начнем с кухни, — командует режиссер, и все, в том числе и я, занимают свое место.
Загорается свет, и я разом забываю данное мне минутой назад наставление: не обращать внимания на камеры, лампы и микрофоны. Их тут нет, есть только я и обстановка.
А что делаю я? Правильно, смотрю на одну из ярких ламп и мигом зажмуриваюсь, на какое-то время слепну. Это вам не просто на лампочку в квартире посмотреть, это гораздо хуже. И ведь знала, что нельзя смотреть. И не хотела. Оно само, чес слово!
— Стоп! — орет режиссер. — Кира, я ведь предупреждал.
— Прошу прощения, — расправляю плечи и виновато улыбаюсь, — больше не повторится.
Оператор ободряюще мне кивает, показывает «ок» пальцами.
И через минуту мы все снова погружаемся в рабочий процесс. Я старательно улыбаюсь, хожу по кухне согласно сценарию.