Невеста для Магната
Шрифт:
Беру булгур, куриную котлету и салат из капусты.
Рассматриваю комнату, рядом около тридцати столов. За половиной по одной сидят девушки.
— Они все соперницы? — уточняю у Милады, она села за стол со мной, чтобы ввести в курс дела.
— Не могу сказать, что совем нет. Здесь здоровая конкуренция, почти у каждой есть свой покровитель, и девочки знают, зачем они здесь, у них нет времени на разговоры. В сером спортивном костюме Эля, будьте с ней начеку. Она мечтает женить на себе нашего босса.
— Дмитрия Игоревича?
—
Глава 9. А к нам теперь стали брать бомжей и нищебродок?
На меня смотрят красивые, очень ухоженные девушки. В конце каждой страницы есть цифры, и я пока не понимаю, что они означают. Мозг подсказывает, что это цена, но за что? За встречу, интим, годовое обслуживание. И телефона нет, чтобы информацию погуглить.
Пробую понять внутренне, как мне здесь, есть ли страх, ощущение опасности. Но, видимо, из-за того, что вчера меня вкусно накормили, спала я на хорошей удобной кровати, организм отказывается протестовать, а решает плыть по течению.
Я так вымотана это все ситуацией, что вечером не хватило сил, чтобы вдоволь
пореветь, пожалеть себя и свое прошлое. Просто легла и уснула, даже странно. И на меня не похоже.
Быстро собираюсь и топаю на завтрак. Есть пока не хочется, я не привыкла завтракать, а тут просто надо делать все согласно расписанию.
Подошла к раздаче, четыре девушки уже на месте, изучают меню.
— Я вчера на этой встрече чуть не уснула, то про биржу сначала разговаривали, то про крипту, потом юани сравнивали. Главное, рот открыть не дали, сказали, что девушки молчат и радуют своим присутствием. А потом все нажрались. Так что я не в убытке. — делится впечатлениями блондинка. Волосы собраны в пучок, за ухом маленькая цветная татуировка.
— Я буду только его сопровождать. Даже за очень большие деньги не пойду никуда, — фыркает Эля.
— Повезло тебе такого мужика отхватить, — восторгается русоволосая красавица. Мне кажется, что с нее можно было картины писать. Очень красивая.
— Цыплят по осени считают, вот как замуж ее возьмет, как и будем завидовать, а пока нечему.
— А к нам теперь стала брать бомжей и нищебродок? — на меня смотрит Эля.
Я и подумать не могла, что это в мой адрес. Я точно не была похожа на нищенку. На мне была твидовая юбка, с рисунком “куриная лапка”, да она не новая, но точно не из бабушкиного сундука. Блузка да, выглядит похуже, ее начальная белизна исчезла, цвет немного серит.
— Доброе утро. После завтрака поговорим, — я не хочу идти на конфликт, поставлю ее на место аккуратно, на уроке.
— Доброе утро. После завтрака поговорим, — я не хочу идти на конфликт, поставлю ее на место аккуратно, на уроке.
У меня столько педагогического стажа, что вот таких бунтарей я щелкаю только так. Но здесь необычная школа,
Даже кофе перехотелось, но нужно есть, до обеда далеко. И уйти из столовой сейчас я не могу.
— Что-то покровитель наш стал недальновиден. У нас здесь приличный пансионат, а не притон или приют для обездоленных. Интересно, сколько лет вот этой ее блузке, на Черкизоне на распродаже покупала, наверно, — Эля вполголоса делится мнением обо мне миловидной блондинкой.
На моих глазах уже слезы, разве я здесь, чтобы меня унижали? Мне и в школе хватало косых взглядов, но я давно не школьница, я преподаватель! И относится ко мне нужно с уважением. Но показывать слабость и ранимость я не могу.
— Эльвира, мне кажется, вам стоит извиниться перед Юлией Анатольевной, за те нелицеприятные слова, которые были сейчас сказаны за ее спиной, — откуда-то донесся мужской голос.
У меня чуть тарелка из рук не выскользнула. Я же кругом осматривала обеденную зону, никакого мужчины не было. А тут! Я поворачиваюсь и вижу…Дмитрия Игоревича, директора “Кристалл интер”.
Эля становится бледной, как побелка на бабушкиных стенах.
— Простите, Юлия Анатольевна. Этого больше не повториться. — И быстрыми шагами выходит из столовой.
Вот так ситуация.
Я стою, как дубовый пень. Речь отнялась, руки — ноги не шевелятся. Благо Милада говорила, что с Дмитрием Игоревичем нельзя разговаривать.
— Спасибо, не стоило. Меня со школы за бедный гардероб унижали, так что я привыкла.
У него и мускул не дернулся. Через секунду его уже не было, — как появился, так и исчез. Я даже не поняла, в чем он был одет, как выглядел.
Больше никаких слов в столовой, тишина, слышно, как в посудомойке плещется вода.
Сижу и давлюсь кашей. Нет, еда вкусная, но после случившегося…
Каша рисовая с пшеном, в детстве ее называли “дружба”, но она такая нежная, молочная, словно не на молоке, а на сливках. Настоящий свежевыжатый сок, а не из тетрапака и хороший кофе. Колбасы к бутеру я не нашла, видимо, все следят за фигурой.
До уроков осталось 30 минут. Случайно глазом зацепила зеркало. Сердце сжалось.
Время над женской красотой нещадно, но мне чуть больше 25, а выгляжу, как Людмила Прокофьевна из “Служебного романа”.
О существовании косметолога я знаю только теоретически, как и хорошем креме. Большая синяя банка крема для всех частей тела, он же ото всего, вот мой вариант.
А эта Эля права, я как бомж. И юбка у меня ужасная. Может правда попросить Миладу. чтобы она мне что-то из одежды купила приличное. А то я на фоне девушек совсем убогая
. — Только появилась, а уже навела шороху, — постучала и сразу вошла в комнату Милада. — Какой у тебя размер одежды?
— Сорок два — сорок четыре, нога тридцать седьмого. Простите, я не хотела столько неудобств причинять. Эле досталось сегодня.