Невеста для ректора
Шрифт:
Последнее предложение я перечитала несколько раз. Затем отложила книгу по Ментальной Магии в сторону и закрыла глаза, решив дать волю своему издерганному воображению, которое не оставляло мой усталый мозг в покое.
А что, шептало это самое воображение, если тот проклятый бахараш — или как он там звучал! — и был первым кодовым словом?! Он расшатал ментальные блоки, стоявшие у меня в голове, и я кое-что вспомнила.
Но не только я.
Воспоминания Алекса также были закрыты тем самым бахарашем, и Эрика тоже. И все мы втроем кое-что вспомнили. Дигби, например, осознал, что он — маг-отступник, а мы с Алексом, вернее, с Патриком, поняли, что мы с ним — брат и сестра.
К тому же прицепом к первому кодовому слову шел стремительно возросший магический резерв и усилившаяся атака с защитой.
Причем у нас троих.
Но почему?!
У меня был готовый ответ, который мне нисколько не нравился. Вернее, он мне настолько не понравился, что я тут же покачала головой в ответ на собственные мысли.
Нет, сказала я своему расшалившемуся воображению, мы с Патриком не можем иметь никакого отношения к Бездне, потому что…
Потому что, лежа в ночи и прислушиваясь к себе, я не чувствовала никаких позывов… встать и сейчас же начать всех убивать. Прикончить мирно спящую Лиззи, а потом пройтись по женскому общежитию, заглядывая в комнаты и верша месть на радость своей хозяйке-Бездне.
Патрик, уверена, тоже ничего подобного не чувствовал. Нет же, мы с ним не были врагами или монстрами в человеческом обличии, здесь что-то другое! И еще я была уверена, что мы с ним будем бороться с Бездной до последнего нашего вздоха!
Но тогда почему же… Почему нам с братом гавкнули в ухо бахарашем?!
И почему родители так резко оборвали все связи с друзьями из Ливанты, прячась от Гленхемов и поверенных Дершивалей? Почему отец передал мне письмо, которое сам и написал, но не стал в этом признаваться?!
И почему он так сильно хотел, чтобы наша команда прошла в финал Турнира?
Почему же все настолько странно?!
***
Затем было сумбурное утро, так как я все-таки незаметно для себя заснула. Проснулась разбитая, с головной болью и покрасневшими глазами, за что тут же получила нагоняй от Лиззи, заявившей, что на конкурсе красоты среди умертвий я, без сомнения, займу первое место.
Впрочем, подруга отвлеклась, перестав меня отчитывать, потому что мне принесли новый букет от Берка и записку с просьбой встретиться с ним после завтрака. Он будет ждать меня в своем кабинете и надеется, что мы с ним сможем ненадолго вырваться за стены Академии.
Пользуясь своим служебным положением, он хотел бы отправиться со мной в место, где поцелуи и объятия не караются строгими наказаниями, которые сам и придумал. И все это для поднятия моего боевого духа, и еще потому, что он очень соскучился.
Тут Лиззи, скептически оглядев, снова принялась меня отчитывать. Заявила, что есть я все-таки начала — молодец! — а вот спать окончательно перестала. И так дело не пойдет… Вернее, таким образом я не то что до нашей с Берком свадьбы, я так и до финала Турнира не дотяну.
Поэтому, если я сейчас же не прекращу сходить с ума, то она нажалуется на меня нашему ректору, и тот заставит меня пить успокоительную настойку.
На это я закрыла глаза и загадала…
Пообещала себе, что если все закончится хорошо, то я обязательно перестану плохо спать и ужасно есть. И еще — волноваться по мелочам. Потому что все эти тревоги не стоили и выеденного яйца по сравнению с тем, что могло произойти со мной и Патриком на самом деле.
То, о чем я боялась даже думать. Но эти мысли все равно просачивались и отравляли мое существование.
Наконец, Лиззи снова сделала мне прическу, украсив ее цветами, смело заявив, что ей нисколько не страшно пожизненное наказание у мистера Гиггенса, после чего разрешила мне отправляться на свидание. Напоследок заявила, что если лорд Гамильтон не испугается меня такой, то он уже не испугается меня никакой.
На это я сдавленно улыбнулась, подумав…
Интересно, как бы он повел себя, если бы я оказалась приспешницей Бездны?! Растерялся хотя бы на секунду — из-за всего того, что между нами было, — или тут же принялся старательно меня убивать, как делали все герои Аквитана, прошедшие Восьмилетнюю Войну?
Потому что он был героем и убил несчетное число магов-отступников.
Но что, если я одна из них?! Что, если я — монстр в человеческом обличии?!
Но пугать ни Лиззи, ни его — ни себя саму! — страшными подозрениями мне не хотелось. Вместо этого я отправилась в столовую, где съела весь завтрак, хотя кусок привычно не лез в горло, а затем пошла на встречу с тем, кого любила всем сердцем, но кому не могла его открыть.
Мои подозрения были слишком ужасными, и я не хотела, не собиралась ничего ему говорить, пока сама во всем не разберусь. Потому что боялась увидеть ненависть и презрение в любимых глазах…
К тому же я все еще надеялась, что всему найдется разумное и логичное объяснение и мы с Патриком не имеем никакого отношения… ни к чему.
Но мне было страшно. Демоны меня побери, очень страшно!
Я прекрасно понимала, что моя любовь и дальнейшая жизнь повисли на тонком волоске, и мое счастье — ведь оно в объятиях Берка, в его прикосновениях и в его любви — может рухнуть в одночасье.
— Что с тобой, Джой? — допытывался он, обнимая меня. Гулять мы с ним не пошли, потому что мне было совсем не до прогулок. — Неужели ты боишься второго испытания, глупышка?! Нет же, ничего страшного не произойдет! Вы справитесь со всем в два счета, я в этом уверен.
Он пытался меня успокоить. Поцеловал, и это немного привело меня в чувство. В какой-то миг я даже подумывала ему обо всем рассказать… Признаться в том, что я нисколько не боюсь второго испытания. Наоборот, куда сильнее меня пугает то, что живет у меня внутри.
То, что снималось двумя оставшимися кодовыми словами.
То, что пряталось под ментальными блоками.
То, чего так сильно боялись и ненавидели все жители Аквитана. То, что могло в один миг сделать меня его врагом.
В книге по Ментальной Магии было написано, что под блоками могли храниться только воспоминания. Этим утром я нашла еще и старые конспекты с третьего курса. В них тоже говорилось о воспоминаниях.